Наш капитан-ротный — заметный мужик. Здоров, подтянут, громогласен, лыс. Подавляет одним своим видом.
Лейтенант — командир нашего взвода — напротив,молод, тих, высок, худ, бледен. Но, если верить слухам, он ударом кулака разбивает два кирпича, а ударом ноги потрошит боксерский насыпной мешок. Говорят, что по прибытии кто-то из сержантов стал с ним пререкаться и этот двадцатипятилетний парнишка несильным вроде бы шлепком отбросил верзилу-сержанта на пару метров.
Очень много негласных правил и неписаных обычаев. Узнаю их постепенно, никто ничего не говорит, не объясняет. Поэтому порой оказываешься в дураках.
Буквально вчера, перед тем как лечь спать, я перестелил постельное белье, протряс его, А утром Гнутый, ухмыляясь, сказал, что белой тряпкой в казарме не машут. Примета плохая.
Гнутый мне нравится. Он поляк по национальности. Часто юморит с серьезным видом. Неглуп. Постоянно возится со своим котом…
Надоело валять дурака!
Зачем мы здесь? Бетон подметать? Сейчас экстерры где-то кого-то жрут, а мы тут… дурью маемся.
Июль нескоро.
1
В казарме было тихо. До отбоя оставалась еще почти минута, а большая часть бойцов уже спала. День выдался тяжелый — подъем на полчаса раньше, пробежка в противогазах, потом сразу строевой смотр, а после обеда до самой ночи — тяжелая работа в ангарах вместе с промасленными измученными механиками.
Павел уже практически заснул, когда его тронули за плечо:
— Эй, Писатель… Не спишь?
— Уже нет. — Павел открыл глаза и приподнялся на локте. — Что надо?
— Разговор есть, — негромко сказал Рыжий.
— Серьезный разговор, — кивнул Цеце.
Павел внимательно оглядел двух своих собеседников, в данный момент очень похожих на заговорщиков, пожал плечами, сказал осторожно:
— Я слушаю.
— Ты у нас один молодой… — сказал Рыжий. — Выбирать нам не из чего…
— Что делать?.. — чуть развел руками Цеце.
— О чем это вы? — спросил Павел, наморщив лоб. Они разговаривали вполголоса, чтобы не мешать спящим.
— Отбой! — донесся из-за двери голос дежурного, и свет в казарме померк.
— Ты драться умеешь? — спросил Цеце, немного помолчав.
— Ну, рукопашный бой? Бокс? Карате? Кун-фу, может быть? — перечислил Рыжий, с надеждой заглядывая Павлу в глаза.
— А-а… — Павел зевнул, разом потеряв интерес к разговopy. — Вы все о том же… Я не люблю драться.
Цеце чертыхнулся, потер кулаком переносицу:
— Драться придется.
— Зачем?
— Таковы правила, — ответил Рыжий.
— С кем?
— С молодыми из других взводов.
— Но зачем?
— Традиция, — вздохнул Цеце, оценивающе разглядывая Павла и покачивая головой.
— А если я не буду?
— Так нельзя.