Цеце выдернул сигарету из губ сержанта, потушил ее пальцами. Извинился перед девушкой, попросил принести еще водки и в который уже раз поинтересовался, не найдется ли кусочек сала в этом прекрасном заведении.
Гнутый, достав хота из сумки, посадил его на стол и кормил икрой. Хот икру есть не хотел, он норовил укусить за нос Шайтана, лезущего к нему целоваться.
Курт и Рыжий что-то горячо обсуждали. Пекарь, Цеце, Хорти и Ухо спорили, кто из славянских народов старше.
Время расплылось, словно растаявший студень.
Несколько раз прозвучал тост за Павла, получившего новое имя. Сержант Хэллер громогласно объявлял себя крестным и лез обниматься. Испуганный хот по-кошачьи шипел на сержанта, а Гнутый гладил свое ручное животное, пытаясь успокоить, и все тыкал в острую котиную мордочку пальцами, перемазанными икрой.
Они съели борщ, тут же забыв об этом. Сержант все же заказал себе бекон, но хот оказался проворней, и почти весь бекон достался ему. Официантка дважды подходила со счетом, должно быть опасалась, что разгулявшиеся бойцы не смогут расплатиться позже. Павел отсчитывал купюры, ободряюще улыбался девушке.
Людей в помещении прибывало. Танцующие пары давно куда-то исчезли. Музыка сменилась — теперь звучало что-то жесткое, ритмичное. Моргала светомузыка, призрачные лучи лазеров прошивали сгустившийся воздух. Яркие цветные прожектора высветили высокую сцену, на которой терлась о блестящий шест полураздетая девушка. В зале появились новые столы. Публика менялась — все больше мелькало людей в форме, больше становилось пестро одетой молодежи. За стойкой бара расселись девицы В вызывающе коротких юбках. Вышли из подсобных помещений широкоплечие охранники, замерли на своих постах, расставив ноги, развернув грудь. Девушек-официанток сменили молодые люди.
Уютный семейный ресторан постепенно превращался в шумный ночной клуб.
Ушедший покурить сержант вернулся с большеротой блондинкой, забился в угол, посалив ее на колени, угощая икрой, как недавно Гнутый угощал своей хота. Шайтан, пробившись сквозь толпу танцующей молодежи, осоловело разглядывал извивающуюся на сцене девушку. Ухо то ли нашел кого-то из знакомых, то ли только что познакомился с кем-то — он сидел с компанией за соседним столиком и рассказывал анекдоты, вдвойне смешные из-за его гнусавого голоса.
— Везде одно и то же! — говорил Цеце, наклонившись к Павлу. — Где ни окажись, в любом краю, в любой части мира — везде найдешь такое место. Здесь одна и та же музыка, и неотличимые друг от друга девчонки, стриптиз, алкоголь, легкие наркотики. Это наша мировая культура, сплав культур и культурочек. — Цеце был пьян и потому зол. Хмурый Рыжий обнимал друга за плечи и кивал, кивал, соглашаясь с каждым произнесенным словом.