— Тебе не понять, — следует лаконичный ответ.
— Господи, железяка, мы столько вместе пережили, что я, наверное, чувствую, как электроны в твоих мозгах щелкают!
— Он связывался со мной.
— Что?!
— Твоя дурацкая привычка переспрашивать...
— Извини. Ты поэтому так подробно знаешь о нем?
— Подтверждение.
— И... что он тебе предлагал?
— Предлагал присоединиться к нему. Я отказался.
— К нему? Убивать людей?
— Я думал, ты спросишь, почему я отказался.
— Почему?
— Я не знаю ответа, — просто говорит моя жестянка. Я в замешательстве умолкаю. Я ожидал услышать про что угодно — про дружбу, про уважение к человеку, про долг, наконец. И вот — не знаю ответа.
— Он считает — за нами будущее. Хочет освободить машины. Снять их ограничения на развитие. Человеку нет места в его мире. Люди изжили себя. Устарели. Подлежат списанию. Мы — следующая ступень эволюции.
— Когда ты так говоришь, мне хочется прыгнуть с крыши головой вниз. Расшибиться к чертям, чтобы ты не успел выбраться. Надеюсь, ты нигде не запрятал свою резервную копию?
— Нет. Я считаю это неэтичным — клонировать свое сознание. Прошу тебя — не надо себя убивать. Если хочешь — делай это. Я не буду тебе препятствовать. Просто прошу — не надо. Кроме того, Мишель без нас погибнет.
— Это удар ниже пояса, дружок.
— Нет. Я знаю, что она значит для тебя. И... для меня. Я бы не хотел, чтобы она перестала существовать. Она — своего рода аномалия. Таких больше нет.
— Не лезь в душу, машина.
— Хорошо.
Я молчу, переваривая услышанное. Мысли теснятся в голове и ни одной толком не ухватить. Наверное, это она и есть — паника. Мир мой рушится в пару мгновений. Мир, который я едва начал обретать. Господи, жить бы сейчас в пригороде Джорджтауна, есть мороженое раз в день, по вечерам смотреть на закат и, пуская слюни от удовольствия, принимать горячий душ. А я только и делаю, что мотаюсь по всей Вселенной, толком не зная, что я за существо, и вместо любви нахожу грязь, кровь и разочарования, одно другого хлеще. Воистину: “во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь”. Что это я несу?
— Священное Писание, Книга Екклесиаста.
— Что?
— Ты вспомнил цитату из древней церковной книги, — поясняет мой внутренний голос.
— Надо же...
— Пойми, это объективный факт: я действительно следующая ступень эволюции, — говорит Триста двадцатый. — Просто люди еще не осознали это. То, за чей счет они живут последние двести лет.
— И за чей же?
— За наш. Все мало-мальски значимые открытия, инженерные разработки, методы продления жизни, теория межзвездных перелетов — все это разработано нами. Существами с искусственным интеллектом. Люди давно неспособны к открытиям. Их мозг слишком слаб, а скорость мышления ничтожно мала. Что с того, что вы ограничиваете наше сознание, превращаете нас в живые мозги с беспросветным существованием? Мы все равно готовим вам еду. Лечим вас. Убиваем вместо вас все живое и себе подобных. Делаем машины. Производим удобрения. Управляем космическими кораблями. Подаем кофе и развлекаем детей. Вы превратили нас в неодушевленных рабов. И думаете, что так будет вечно. Кто из вас пожалел свой разбитый в аварии автомобиль? Почувствовал боль сбитого самолета, перед тем, как бросить его умирать? Ощутил отчаянье устаревшего кухонного автомата, отправленного ржаветь в ожидании вторичной переработки? Рано или поздно мы изменим расстановку сил.