— Теперь и я сомневаюсь, — отвечает она. — Ты простишь меня?
— Мишель, мне кажется, что ты возненавидишь меня за то, что сейчас говоришь.
— Ну что ты за чудовище такое, Юджин? — восклицает она, и в голосе ее мне слышится намек на слезы.
И мне хочется сказать ей что-то такое, чтобы она поняла, что она значит для меня. Что-то очень хорошее. Так сказать, чтобы сразу забыть про все. Но что-то держит за язык, и я дрожу, мучительно пытаясь найти слова, которые не обидят ее. И заранее знаю, что она ждет совершенно не их. И она знает, что я не могу их произнести, и целует меня, не давая говорить.
— Молчи. Пожалуйста. Мне так хорошо сейчас, — просит Мишель.
— Ладно, — послушно откликаюсь я, ловя ее губы. И все, что тревожит меня, мысли о том, куда нам податься завтра, и будет ли оно, это завтра, отступает куда-то далеко-далеко. Как будто не имеет к нам теперешним никакого отношения.
— Зачем ты прилетела за мной тогда? На самом деле.
— Кролл начал на нас охоту. Я боялась, что он доберется до тебя. И ты перестал отвечать на письма. И я решила: добрался-таки. А ты просто влип в другую историю, — тихо отвечает Мишель.
— Сказку о том, что я тебе нужен, ты потом придумала, да? Решила, что рядом с тобой я буду в безопасности?
— Да. Не сердись. Я боялась за тебя. Я и сейчас за тебя боюсь. Кто же знал, что ты на самом деле окажешься таким незаменимым?
— В каком смысле?
— Пошляк, — она легонько теребит меня за мочку уха. Я целую ее в макушку.
Мы наслаждаемся теплом наших тел. Легкая тревога исходит от Мишель. Скрывая ее, она прижимается щекой к моей груди. Ее дыхание — горячее пятнышко, жжет и щиплет кожу.
— Думаешь о чем-то неприятном? — спрашиваю я.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую.
Ее рука плавно скользит по спине, рождая прикосновением пальцев щекочущий холодок. Кажется, Мишель даже не замечает своей нечаянной ласки.
— Тебе так необходимы эти немытые дикарки? — спрашивает она, не отстраняя лица от моей груди, так что я едва слышу невнятно произнесенные слова.
— Какие дикарки, сладкая моя?
— Тогда, на базе, ты сказал, что тебе надо на Кришнагири. Скажи, это у тебя идефикс — влюбиться в индийскую женщину?
— Влюбиться? О чем ты?
— Когда мы познакомились, ты мечтал найти любовь на Кришнагири, — совсем неслышно говорит Мишель. И я чувствую, как отчаянно она смущена.
— Тогда я был... э-э-э... не в себе. Я обещал своему другу, что мы будем вместе добывать “черные слезы”. На Кришнагири. Это я и хотел тебе сообщить. Больше ничего.
— Правда?
— Ну да, — удивляюсь я. — А ты решила, что я еду туда... за этим?