— Принял, Ферма, буду поддерживать связь с патрулями.
Сержант Мэрфи мастерски закладывает вираж над самыми крышами, заходя вдоль очередной извилистой улочки.
— Что там, сэр?
— Две опергруппы на подлете. Найдут гостей по излучениям оружия. У одного из них винтовка.
— Не слабо. Повезло нам, что они смылись. Все эти перестрелки, погони — это не по мне... Что я им, мишень? У меня три курса университета, между прочим! — не отрывая взгляда от приборной панели, цедит сержант.
— Копы в деле. Охота будет нешуточная, Мак.
— Эти-то? Толку с них, сэр... — презрительно хмыкает Мэрфи.
Коптер снова забрасывает хвост, разворачиваясь над скопищем лачуг. Вихрь воздуха от его винтов сдувает навес какой-то харчевни в переулке, вызвав немалую панику среди маленьких суетливых людишек. Сержант Мэрфи довольно хохочет, шевеля джойстиком. Несмотря на свою озабоченность, лейтенант Хоган тоже не может сдержать улыбку, глядя на перепуганных коров, что мчатся сквозь толпу, круша все на своем пути.
Такси останавливается на миллионной по счету кривой улочке. Вокруг уже не только лачуги. Попадаются даже настоящие двухэтажные дома из камня и с черепичными крышами, окруженные крепкими заборами. Правда, потоки нечистот и подозрительные по составу лужи тут такие же, как и всюду. От жары и вонючих испарений нечем дышать. На крыше машины, кажется, можно запросто жарить бекон, так она раскалилась. Любопытные физиономии в чалмах то и дело склоняются перед окнами и, улыбаясь, здороваются с нами. Уже ничему не удивляясь, киваю в ответ всем подряд, вызывая настоящие взрывы радости. Меланхолично жующая корова, похлопывая себя хвостом по костлявым бокам, заглядывает к нам. Ее грустный взгляд останавливается на мне. Перемещается к Мишель. “Что, жарко?” — молчаливо спрашивает животное. И, не найдя внутри ничего съедобного, лениво плетется дальше, предварительно уронив возле машины дымящуюся лепешку. Интересно, чем они тут питаются? Смуглые женщины с нарисованными на лбу или переносице точками, все обмотанные кусками разноцветной ткани, так же не спеша, как и давешняя корова, фланируют по каким-то своим делам. Некоторые из них несут на головах корзины или сосуды. Все они какие-то бесформенные, большегрудые, круглые. Их босые ноги равнодушно ступают по всему, что течет по тротуарам.
— Ты ведь мечтал найти любовь именно этих женщин? — находит в себе силы язвить страдающая от жары Мишель.
— Хорошо хоть, тут нет торговцев, — тихонько отвечаю я.
— Сплюнь, — тяжело вздыхает она.
Наконец, цветущий таксист возвращается с подозрительного вида мужчиной. У него на ногах крепкие сандалии, на нем чистые штаны и хлопковая рубашка с длинными рукавами. По сравнению с прохожими он настоящий сахиб, не иначе. Но все равно — есть в нем что-то такое ненастоящее, мерзкое, от чего хочется не продавать ему винтовку, а просто пристрелить его из нее. Такой купит оружие, а потом всадит в тебя очередь, чтобы забрать назад свои деньги.