— Спрячь патроны, — словно догадавшись, о чем я думаю, негромко советует Мишель.
И мы начинаем торг.
— Хорошая вещь, — одобрительно говорит мужчина. Таксист представил его Мукулом.
— Да, — отвечаю. — Настоящая М160, магазин на шестьдесят патронов, автоприцеливание, подствольник на десять выстрелов, всепогодный и ночной прицел.
— Могу дать за нее пятьсот рупий, — говорит мужчина, сделав вид, что ему очень не хочется расставаться с деньгами, но, так и быть, для таких хороших людей, как мы, он переступит через свои желания.
— Милый, позволь мне, — мягко говорит Мишель, предупреждая мой ответ покупателю. Я с облегчением пожимаю плечами.
— Уважаемый Мукул, сколько вы готовы заплатить? — обращается она к “хорошему человеку”.
— Пятьсот рупий, госпожа, — повторяет тот. Таксист стоит в сторонке, вслушиваясь в разговор и с готовностью кивает, радостно подтверждая — да, цена справедливая.
— Три тысячи, — говорит Мишель.
— Госпожа! Эта вещь очень хороша, это не вызывает сомнений! Но эта сумма — она слишком велика для нее! — и снова таксист радостным кивком подтверждает справедливость сказанного. — Но вы очень красивы, госпожа. Я готов предложить семьсот рупий.
— Мадхукар, садитесь за руль. Мы уезжаем, — твердо говорит Мишель. Таксист растерянно хлопает глазами.
— Госпожа, не нужно так спешить! Тысяча рупий, госпожа!
— Мадхукар!
Нас прерывает громкий скрип и скрежет. Из-за угла медленно выкатывается полицейский автомобиль, едва ли не в худшем состоянии, чем наше такси, правда, раскрашенный в черно-белый цвет и с большой мигалкой на крыше. Наш продавец сразу делает вид, что остановился поболтать с приятелем. Таксист, напротив, стал пепельно-серым и потерял дар речи, игнорируя попытки родственника завязать непринужденную беседу. Ну, а я... я просто достал магазин и вогнал его в крепление.
— Умеешь водить эту колымагу? — шепотом спрашиваю Мишель.
— Не спеши. Успеется, — отвечает она. — Убийство копа даже в такой дыре до добра не доведет. Посмотрим, что будет дальше.
И я покорно жду, хотя мой палец дрожит на спусковом крючке. А может быть, это Триста двадцатый проявляет нетерпение. В драку просится.
Толстенький коротышка в промокшей от пота серой форменной рубахе вылезает из машины. Идет к нам, перешагивая через вонючие лужи. Не делая никаких попыток достать пистолет из болтающейся на животе огромной кобуры. Его напарник остается за рулем и лениво курит, пуская дым наружу.
— Так-так, — подозрительно глядя на бледного таксиста и его родственника, цедит коп. Заглядывает в окно такси. — Подрабатываем, значит, да, Мукул?