— Так живут только животные, — неуверенно возражает Триста двадцатый. — У мыслящего существа должна быть цель.
— Это и есть моя цель. Стать счастливым.
— Умереть счастливым? Это ведь одно и то же.
— Подумаешь. Не цепляйся к словам.
— Ты странно рассуждаешь, Юджин.
— А чего ты хочешь от простого дурачка, у которого внутри сидит боевой робот?
И меня незаметно отпускает чувство тревоги. Даже Триста двадцатый становится чуть менее напряжен.
— Надо подождать всего несколько дней, — говорит он, скорее для своего, чем для моего успокоения. — Вирус доберется до Рура и остановит источник угрозы.
— Остановит? Ты имеешь в виду Кролла?
— Подтверждение.
“Пока ты не убьешь его...” — снова говорит Мишель. И все встает на свои места.
— Мы вместе потерпим, Триста двадцатый. Мне тоже не хочется, чтобы из-за меня гибли люди... и машины.
— Да, Юджин.
Вот только одна мысль разрушает идиллию. Почему наши убийцы все какие-то, ну, странные, что ли? Уборщик бассейнов, полицейский, таксист... В этом совершенно нет логики. И почему эта хваленая секретная служба, про которую Мишель говорила, не может все это прекратить? Триста двадцатый?
— Недостаточно данных для анализа, — сухо отвечает он.
И ощущение неискренности грубо обрывает ту теплую нить, которая только что протянулась между нами. И вот еще — что со мной было сегодня утром? Что за странное безумие? И почему я забыл выяснить это? Почему каждый сеанс разговора по душам с моим помощником оставляет за собой больше вопросов, чем ответов? И наверняка существуют и другие машины. Те, что могут, как и Триста двадцатый, посчитать уничтожение человека или причинение ему вреда лучшим решением какой-нибудь логической неувязки. Черт возьми! Да ведь это бомба! Тогда мы просто игрушки, и ничего больше! У меня даже дух захватывает от пропасти, на краю которой я стою.
— Извини, — говорит моя половинка. — Но тебе лучше заснуть и забыть об этом.
— Нет, ты не посмеешь… — начинаю я гневно. И — проваливаюсь в черное беспамятство.
Примерно в это же время Хайнрих Драй заканчивает оборудовать позицию. Укладывает зачехленную винтовку, укутанную непромокаемой тканью, в неглубокую прямоугольную ямку. Аккуратно прикрывает ее пластами дерна. Светит фонарем сквозь пальцы, оглядывая траву в поисках неубранных кусочков земли. В последний раз проверяет обзор через небольшое отверстие в живой изгороди. Прикладывает к глазам трубку оптического прицела. Удовлетворенно кивает. Тщательно отряхивает одежду. И выбирается на полутемную аллею, предварительно оглядевшись по сторонам.
И в тот же момент на планете Рур наступает полдень. В рабочем кабинете Жака Кролла раздается трель коммуникатора.