Надевает куртку. Проверяет, на месте ли запасной магазин и нож. Укладывает в сумку термитную шашку, которая должна превратить все его оборудование, включая любимую винтовку, в лужу расплавленного металла. Сует туда же термос. Спустившись в гараж, выключает автопилот автомобиля. Ни к чему давать полиции лишнюю улику. Невелика печаль, доеду и на ручном управлении. Двигатель глухо урчит, разгоняя полутьму переулков. Хайнрих сладко щурится в предвкушении славной охоты. Слегка кружится голова. И немного подташнивает. Он на ходу плещет в крышку термоса немного кофе. Делает обжигающий глоток. Через пару минут головокружение прекращается.
— То-то же, — самодовольно ухмыляется ночной охотник.
...Жак Кролл вновь отвечает на вызов неизвестного абонента.
— Слушаю, — напряженным голосом произносит он.
— Господин Кролл, настоятельно рекомендую вам отменить свои распоряжения относительно Юджина Уэллса и баронессы Мишель Радецки...
...Наконец, мы все чертовски выматываемся. Оглушительная музыка, виски, пиво, разговоры, страсть, размышления, равнодушие, запахи женских духов, табачного дыма, надоевший свет снизу, полутьма по углам, нудное бормотание Триста двадцатого — все это просто валит меня с ног.
— Хорош, парни, — говорю я заплетающимся языком. — Завтра, в это же время.
Мне тискают руку.
— Отлично оторвались.
— Да, не слабо, — подтверждаю я.
— Пока, Волк! — уже из полутьмы коридора выкрикивают парни.
— Счастливо.
— Пока, Юджин!
— Пока, девочки!
— Хочешь, я тебя провожу? — говорит невесть как оказавшаяся рядом блондинка Рина.
Я неопределенно пожимаю плечами.
— До выхода, — уточняет она.
Я киваю.
— Давай.
Подруги смотрят на нее странно и улыбаются загадочными улыбками. Исчезают. Цокот их каблуков звонко разносится по полутемному коридору. Бредем не спеша вдвоем. Спина охранника маячит далеко впереди нас. Еще один неслышно ступает в нескольких шагах сзади. Рина, делая вид, что сильно пьяна и что боится споткнуться в рассеянном свете редких дежурных светильников, берет меня под руку и прижимается ко мне теплым боком. Ее прикосновения будоражат меня. Я чувствую, что чертовка делает это намеренно. И Рина прекрасно понимает мое состояние. Уверена, что контролирует меня.
— Скажи, а ты на Фатин глаз положил? — вдруг спрашивает она. Дыхание Рины пахнет виски и ментолом от сигарет.
— В каком смысле? — почему-то шепотом интересуюсь я.
— В каком-каком, — передразнивает она, тоже переходя на хриплый шепот. Глаза ее в темноте кажутся загадочными рисунками. — В том самом, глупый.
Мы останавливаемся. Ее близость вызывает во мне непонятный озноб.