— Есть. Что там было раньше и когда именно? Что это вообще за значок?
— Раньше… Раньше там было много чего. Когда-то текла река, а еще раньше было море. А века три-четыре назад — раскольничий скит. А век назад в этом месте зарезали друг друга три брата. Просто так — подрались, схватились за ножи — и насмерть. Как тебе нравится такая легенда? Мне тоже не нравится. А по соседству каждый год, даже засушливый, грибы растут — хоть косой коси! И ни одного съедобного при этом, одни поганки. О чем это говорит?
— Не знаю.
— И я пока не знаю. И никто не знает. А если кто знает, тот не говорит. Вот только место это все пытаются стороной обходить, даже кабаны. Но кому-то надо было в самую серединку.
— Это… кто-то из Древних?
— Из наших — нет, я бы точно знал. — Олег нахмурился, усы нервно зашевелились. — Понимаю, что ты сейчас думаешь, но… вряд ли и другая сторона стала бы лезть в подобные дела. Нагадить на нашей земле они могут и по-другому, да и не это главное. Пока что никто не связывался с такими делами только для войны. Рискованно — и себя обнаружишь, и с тем, что натворил, не справишься. Так только люди могут, хотя… — не договорил, задумался. В глазах мелькнул грозный огонек. — Хотя до сих пор за ними таких умений не наблюдалось. Вот только этого нам не хватало — если всякая местная самодеятельность начнет себе из проклятых мест Места Силы создавать… Так что иди и смотри. А пока можешь не думать, как бы на часы поглядеть, — беги, а то на свидание опоздаешь.
— Олег, от тебя вообще мысли скрыть можно?!
— Можно. Особенно если не поправлять левый рукав и не пытаться дотянуться до дома своей подруги горящим внутренним взглядом. Слушай, я всё понимаю, любовь и прочее, но про маскировку-то не забывай! И вообще сегодня ходи осторожнее. Не помешает после такой ночи.
* * *
Автобус раскачивало и било на ухабах. При каждом толчке мешки и сумки пассажиров пытались поменяться местами с хозяевами, а из корзинки сидевшей впереди старушки слышался многоголосый писк. Цыплятам явно не нравилась такая поездка. То же самое могли о себе сказать молодые парни, занявшие задние сиденья. Особенно это было заметно по лицам двоих — того, что был чуть постарше остальных, и брюнета в пятнистой куртке. Оба не отрывали взгляда от пейзажа за окнами, но глядели так, словно автобус ехал по бесконечной помойке. Скрежет, лязг, отчаянное рычание, потом облегченное пофыркивание — старый «пазик» перевалил через гребень холма и покатился вниз, к деревне. Сначала из-под колес испуганно взлетали не то воробьи, не то жаворонки, затем с отчаянным кудахтанием выскочили две курицы и, наконец, на центральной площади автобус выгнал из лужи пару гусей. Дверь несколько секунд шипела в раздумьях, но всё-таки решила выпустить ошалевшее от поездки содержимое салона.