Да, и еще того белобрысого, который не стрелял. Ну, этого на подобные дела и не взяли бы. А Юра с подружкой Наташей сейчас чем-то поважнее налетов на дома занят. Отдельные дома ему теперь — мелочь, пусть подчиненные занимаются. Псы, быдло. Юрику теперь целые города подавай. И на этом ведь не остановится.
Бритый, который в лесу тянулся за оружием, за зиму малость оброс. Но стрижка всё равно короткая. Куртка из кожаных лоскутьев, штаны «Адидас» — все в грязи, копоти, брызгах крови из разбитого носа. Головой вертит, смотрит по сторонам ошалело. Не рассчитывал, что попадется. Так всё хорошо и весело начиналось, такие перспективы были впереди.
Второй знакомый, знаток и любитель законов, выглядит и держится получше. Оскорбленное достоинство: шел, никого не трогал, налетели какие-то хамы, губу разбили… Может быть, даже зуб выбили, пока не видно. Но это явно под горячую руку. Вряд ли этот мальчик с золотой цепочкой на шее оказывал сопротивление здоровенным мужикам. У него другое оружие. Хотя и стрелять он, помнится, умеет. Не так чтобы очень хорошо, но неплохо, неплохо, надо отдать должное. Особенно если кто-то страхует и прикрывает, а мишень не отстреливается.
— Ну, молодые люди, присаживайтесь. Присаживайтесь, говорю! Сидеть! Миша, научи их вежливости! — Сразу несколько рук придавили пленников, бросили на колени. — Теперь рассказывайте, что вам надо было в моем доме. И вообще, зашли, погрелись, взяли, что приглянулось, но жечь-то зачем. Да еще и по хозяевам стрелять. Пусть даже подожгли — так уйдите по-тихому!
Стриженый молчал. Сказать нечего или предоставлял слово старшему? Зато законник оправдал ожидания Александра:
— Простите, а вы вообще кто такие? ОМОН, милиция? Спецназ? Документы ваши можно посмотреть?
— Нельзя, молодой человек, никак нельзя. — Олег говорил добродушно, даже виновато. Через серый колпак его маскировки иногда проскакивали красноватые искорки — добродушие давалось ему с большим трудом. — Сгорели документы вместе с домом. Такая вот беда. Может, вы видели, как это всё произошло? Тогда помогите разобраться.
— Ничего я не видел! Засиделись с ребятами, пошли по домам. Транспорт не ходит, пришлось пешком через весь город идти. Пошли через эти места, тут ваши бойцы, — парень попытался кивнуть через плечо, но связанные руки не позволили, — налетели, избили, связали.
— Ай-яй-яй! А остальные где? Успели убежать? Все, кроме вас двоих?
— Этого… гражданина я вообще не знаю. Может, он здесь как-то и замешан, но я при чем?
— Ну, ты, сука… — попытался что-то сказать стриженый и вдруг захрипел. Попытался вдохнуть, еще раз. Скорчился, начал заваливаться на бок. Михаил схватил парня за плечи, тот повис мешком, задергался. Лицо перекосилось — и вдруг он сделал один вдох, второй, задышал глубоко и часто. Выпрямил спину.