— А второй?
— Мелочь. Обеспечение, пацан на подхвате и для подстраховки. Похоже, приятель вот этого… был. — Висящий на сарае стрелок теперь в друзьях явно не нуждался. В живых, по крайней мере.
— Так, Миша, стриженого в расход и в огонь, будет пострадавшим. Только чтобы потом пулю не нашли, аккуратненько сработай. — Олег искоса посмотрел на открывающийся рот приговоренного, отвернулся и продолжил спокойно: — Этому… юристу… кляп в пасть — и в машину. Приедем — разрешу допросить, а до тех пор, чтобы был в целости и сохранности.
Паренек всё-таки заорал. Сначала это был бессловесный, животный вопль человека, сорвавшегося в пропасть. Потом в подвывании стали различаться отдельные слова, всё еще без связи и смысла. Одно повторялось чаще других, на все лады: «Не надо! Не надо! Не надо!!!» Олег кивнул, кричавшего подхватили под мышки, поволокли к горящему дому. Тот попытался вырваться — бесполезно.
— Не убивайте! Я тоже много знаю! Я расскажу, всё расскажу, только не надо! — Наконец стриженый смог выдавить из перехваченного ужасом горла что-то связное. — У меня мама! Ну пожалуйста, не надо!
— Ты бы о маме подумал, когда всё это заваривали, — устало откликнулся Олег. — Сейчас много мам с ума сходит. И от ваших дел, и от того, что с их помощью вами творится. Ты о них думал? Или о том, что у наших ребят тоже мамы-папы есть. Не думал об этом, когда стрелял? Теперь поздно, земляк. Не мы это начали, так что на войне как на войне.
— Не на-адо!!! — Паренька приподняли на руках, пару раз качнули. Язык пламени дотянулся до головы, пригладил короткие волосы. — Я ска-жу-у-у!!!
— Хорош, ребята. Кляп, и в машину. Но учти, земеля, не скажешь ничего интересного, сам в огонь попросишься. Усек?
Стриженый замычал радостно, попробовал кивнуть головой.
Помешали руки, втискивавшие в рот тряпку. «Запасливые у нас ребята, — подумал Александр. — Впрочем, ведь за тем и ехали, пленных брать. Вот и приехали. Даже приплыли…»
Над соседними домами черный туман сгустился, потек через крышу. Неожиданно перед глазами всё поплыло, закачалось, в горле возник шершавый комок. Потемнело — и для обычного зрения, и для верхнего. Это в глазах или на самом деле?
Вроде бы даже пламя потускнело, прижалось к углям, втянулось в черную коробку стен.
Рядом коротко выругался Иваныч. Тут же мир покачнулся в последний раз и встал на место.
— Стар я для таких вещей, Олег, совсем стар. Ну зачем они это выпустили?
— Специально, чтобы тебя позлить, не иначе. — Олег странно шевелил пальцами, словно свинчивал из двух половинок что-то круглое. Невидимый футбольный мяч, судя по размерам. Впрочем, не такой уж невидимый. Вернувшееся верхнее зрение показало сначала тусклую зеленую искорку, постепенно разросшуюся в шарик. Тонкие красные паутинки тянулись от него к пожарищу.