А тот успокоился, выспался, с аппетитом поел. Головная боль исчезла, не оставив и воспоминания. Военачальник чувствовал себя молодым, бодрым и отдохнувшим. Он пересмотрел выкладки, разбудил Риверу и задал несколько вопросов. Заспанный ксенолог ответил не думая, на одной интуиции, и адмирал сказал «Ага!» В последний миг план был переписан заново. Капитаны и командиры успели вовремя получить новые инструкции и обдумать их.
Айфиджениа, уставшая от страха, выплакавшая глаза, не сумела почувствовать, когда и что изменилось вокруг. Ей хотелось только спать. И чтобы все кончилось поскорее.
Она уже спела заклятие крейсера «AncientSun», но еще не знала об этом.
Ифе еще боялась, хотя меньше: могла пойти в бар Лурдес или отвлечься терапевтической игрой. Даже взяться за гитару могла…
Она чуть улыбнулась, сохранила игру и встала.
Ее руки не годились для гитары, и никакие упражнения не могли этого переменить. Слишком маленькие кисти. Выступить перед публикой Ифе могла только в кошмарном сне. Соглашалась петь только для тех, кто про нее все знал и готов был простить.
Она устроилась у себя в каюте, повторила упражнения и ковырялась с последними тактами этюда, когда отложенный в сторону браслетник зажурчал вызовом.
В гости к ней заявился полковник Хайнц.
Очень некстати.
Начал с того, что объявил себя частным лицом, попросил оставить официальность и позвал в клуб смотреть на электронных обоях какой-то фильм. Ифе вежливо отказалась, Йозеф шагнул внутрь, уговаривая, и увидел ее инструмент.
Естественное побуждение всякого человека – попросить «а сыграй что-нибудь!», совсем не думая, готов ли музыкант блеснуть исполнением.
«Ох!» – подумала Ифе.
Полковник посмотрел на нее и внезапно улыбнулся.
– А можно тогда мне сыграть? – лукаво спросил он.
Двадцать минут спустя Ифе, сияя, глядела на него зачарованно. Она никогда не ревновала к мастерству. Руки Йозефа, крупные, сильные, точные руки хирурга куда лучше подходили царственной испанской красавице…
– Струны слишком мягкие, – небрежно сказал он, и Ифе смутилась.
Разговор пошел дальше сам собой. О фильме Хайнц, кажется, позабыл. Стал рассказывать про репертуар, про гитары из разных районов Испании, про стили игры. Советовать и показывать, поправлять руку Айфиджении на грифе, прикасаясь осторожно и мягко. Наконец, у нее даже что-то дельное получилось; пришедшая в восторг Ифе преодолела застенчивость и созналась, что сочиняет песни. Только играет плохо. Пока что.
Йозеф воодушевился и потребовал назвать аккорды.
…оказалось, у нее намного лучше получается петь, когда играет кто-то другой.