Глава одиннадцатая. Райские птицы
– Крокодилыч!
– Что?
– Задрал ты меня!
Солнце уже не ругался.
Он вопиял.
С такой глоткой – только в атаку подымать из окопов; похоже, обыкновенно Полетаев говорил от силы в четверть голоса. Лилен сначала посмеялась про себя, потом пожалела беднягу. Юрка – вариант куда лучше Димочки, но тоже не сахар…
За этой мыслью пришла другая: Север, наверное, тоже раньше отшучивался, весело жаловался на выходки Птица. Теперь перестал. Теперь – только угрюмо терпит.
Впрочем, Птиц – тварь себе на уме. И до состояния «зашибить насмерть» Шеверинского не доведет.
– Знал ли я, – горестно сказал Кайман, – думал ли я, когда брал себе такое шикарное кодовое имя, что меня будут обзывать этим словом! Разве ж я похож…
– Если хочешь знать мое мнение, – сообщил Шеверинский явно в порядке реванша, – ты похож на хитрого фашиста.
– Север! – просияв, тряхнул патлами Полетаев и привстал над столом, – медведище! Дай зажму лапищу! Друг!..
– Почему? – изумлялся Кайман.
– Да понимаешь, – задумчиво процедил Север, выпуская лапищу Полетаева, – есть в тебе что-то такое прищуренное…
Кайман моргнул и осклабился.
– Крась хаер, Костя, – нежно сказал он. – Ты меня знаешь, мое терпение безгранично.
– Задрал!! – Солнце как стоял, так и рухнул на скрипнувший в агонии стул. – Люди! Он ведь, сволочь, и Светку сюда приплел…
– К чему приплел? – выгнула бровь Таисия, – сижу-сижу, все не пойму никак, что это за шутка такая.
– Это не шутка, – мрачно сказал Солнце. – Это бородатый анекдот такой. Во всех смыслах бородатый.
Кайман сделал такое лицо, что раскосыми оказались уже оба глаза, а не один.
– Это Борода на последнем инструктаже отколол, – мало не промурлыкал он. – Я долго плакал. Сама представь: сидим нервные, остервенелые. Руки на столах, спины прямые, глаза вытаращенные. Входит Борода. Чеканным шагом. Вид – похоронный. Ну, думаю, сейчас нам втирать начнут, что ситуация критическая, многие из нас погибнут, но Родина не забудет…
Глядя, как актерствует Юрка, Лилен чуть не позавидовала. И тотчас вспомнила о Майке – как он там? Еще не закончил со сценарием? Что ему сказали про нее? Куда и зачем сорвались его Венди и Фафнир?
Может, ничего ему и не сказали. Судя по тому, что Макферсон не попытался позвонить, мысли его занимают исключительно Айфиджениа Никас и сержант Лэнгсон.
– …вошел Борода, – продолжал тем временем особист с интонациями прожженного старого трагика, – встал. Обмираем. Он посмотрел сурово и говорит: «Дети! На повестке дня две задачи. Установить контроль над Галактикой. И перекрасить Полетаева в зеленый цвет».