– И два ребра, – злорадно напомнил развеселившийся Птиц.
– И два ребра, – гробовым голосом подтвердил Север. – Теперь, говорю, будут они ехать по степи, в траве по шею, и хором петь песни. А я один, и мне скучно.
– Ты, говорит, правда корректор? – подхватил соратник и, вспомнив коллегу Эрлинга, пропустил между пальцами белую прядь. – Ну покажи что-нибудь. А если не покажешь, значит, не можешь, и все враки.
– Показал? – поинтересовалась Таис.
Шеверинский испустил тяжкий вздох.
– Рассказывай, – хищно велел Димочка.
– Он глазищи эдак растопырил… – ткнув в Птица пальцем, печально отчитался Север, – и говорит: «Пст!»
Повисло молчание.
– И чего?
– И тут из-за кустов выходят директриса и главврач! – убито сказал Шеверинский.
Бурное веселье продолжалось минуты три.
– Вот это работа! – восторгался Кайман.
– Это не я, – невинно отнекивался Птиц, – это просто так вышло.
– Как я рванул! – помотал головой Север. – В жизни так не бегал. А Ратна как рявкнет сзади: «Стоять!»
– И что?
– Я упал, – мрачно отвечал Шеверинский. – А она: а посадить его за нарушение внутреннего распорядка на три дня в изолятор!
– И чего?
– Отсидел, – по-зековски скупо сообщил Север. – «Войну и мир» прочитал.
– Герой, – скалился Димочка, – вот, Ленусик, видишь, они начали рассказывать страсти про директрису. Устное сочинение на тему: «Как мы боялись Данг Ратны». Удивительно предсказуемые люди.
– А ты не боялся, – насмешливо сказала Таис.
– Я никого не боялся, Тасик, – Птиц доверительно подался к ней, прикрыв цветокорректированные глаза и вильнув плечами. – Я оттанцевал всех самых свирепых женщин Эрэс. В том числе Данг-Сети… кстати, она очень милая… и сексуальная…
– Только не говори, что ты… – Шеверинский так и поперхнулся, – с директрисой…
– А почему это тебя беспокоит, Север?.. Она, между прочим, из-за меня освободила третий корпус от военной подготовки, – ехидно напомнил Димочка.
– Н-ну…
– Я – за спорт. За отличную физическую форму. За качалку, – пафосно заявил Птиц. – Могу показать рельеф. Но я в принципе против военной подготовки. И военруков, как ее воплощения.
– Ага, – съерничал Этцер, – так уж оно повелось: либо основы военной подготовки, либо стриптиз.
– Мужской топлесс не считается. А почему тебя это беспокоит, Кайман? Ты до сих пор помнишь? Вообще-то я танцевал для девушек… Впрочем, я не о том, – поторопился Птиц, ибо выражение раскосого кайманова глаза сделалось нехорошо. – Север, помнишь военрука?
– Не напоминай мне про военрука! – возопил Север. – Я ж до сих пор во сне ржу, как вспомню!
– И главное, мы же ничего особенного не сделали… – вкрадчиво пропел Синий Птиц, любуясь собой и воспоминаниями.