Медичка ловко и бесцеремонно расстегнула на нем штаны и стянула ниже. Шрамы доходили до паха, и там-то выглядели хуже всего.
– Ёпть, женщина, предупреждать надо! – неожиданно сконфузился Лэнгсон.
– А ты неужто стеснительный?
– Я подтаял, – обиделся Джек. – И у меня интеллектуальная фаза.
– Я заметила, – сообщила Айфиджениа, – мне нравится.
Лэнгсон вздохнул.
– Всем нравится яйцеголовый, никто не ценит Лакки… – пробормотал он, застегиваясь и поднимаясь с койки. Сморщился, когда целлофан отлипал со спины. – А ведь если б не Лакки, всем яйцеголовым давно настал бы пинцет…
– Ты только личностью не расщепляйся. Этого не хватало.
– Не буду. Раз не велишь.
Женщина улыбнулась, принимая шутку.
Джек посидел напротив, глядя в пол, и вдруг сполз с койки, устроившись у медичкиных ног.
– Айфиджениа, – задумчиво проговорил он. – Дочь Агамемнона и Клитемнестры, принесенная в жертву Артемиде для того, чтобы поход греков на Трою осенила удача.
Она тихо засмеялась.
– Джек, зачем ты помнишь столько ненужных вещей?
– Не знаю, – Счастливчик пожал плечами. – Я не нарочно. Мозги так устроены.
– Это просто мода, – с сожалением объяснила медичка. – Мода на имена. Она проходит волнами. То девочек зовут Мэри и Сюзи, то Глэдис и Дейдра, а то вдруг Эланор и Арвен. Вот только мода на одежду меняется каждый сезон, а людям с именами жить всю жизнь.
Лэнгсон скривился.
– Мне еще повезло, – весело сказала Айфиджениа. – У меня родители греки. И греческое имя. Если б меня звали, скажем, Алатириэль – не знаю, как бы я жила. Я же просила, не надо меня называть полным именем. Я Ифе. Или майор Никас, если уж хочешь официально.
– Не хочу официально, – откровенно сообщил Джек.
Ифе смотрела на него сверху вниз. Так хорошо, по-доброму, что хотелось положить ей голову на колени, и чтобы гладила. «Эх ты, Птица», – думал Джек. Он хотел знать, отчего у нее покраснели глаза. Плакала? Мучилась над полутрупом в углу, пробуя гитару? Лэнгсона злило, что Птица тратит себя по мелочи. Лучше бы мелкий эвакуант сдох. Лакки в свое время был в его положении и на самом деле желал парню добра.
Во вселенной ррит не существовало мирного населения, нонкомбатантов, дипломатической неприкосновенности, Красного Креста, перемирий, пленных, оставшихся живыми после допроса, обмена ими, завершения войны чем-то помимо тотального физического уничтожения противника. Многого другого тоже. К примеру, категории «женщины, дети и старики» в человеческом понимании. Ррит не знали дряхлости, не щадили собственный молодняк, а самки их были крупнее и сильнее самцов. Иное устройство чужой расы их смешило. Казалось глупым и неудобным. И не становилось поводом для послаблений.