Панфилов нахмурился, вытащил из кармана пачку «Кэмела», сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.
Сидевший чуть поодаль Семенков обменялся с шефом выразительными взглядами.
– Я, конечно, не собирался выкладывать ему на стол устав, тем более что у меня его с собой и не было… – оправдывающимся тоном сказал Карнаухов.
– При желании достать устав не составит ему особого труда, – отозвался Семенков.
– Что еще интересовало гражданина следователя? – спросил Панфилов.
– Сумма наличными в кассе обменного пункта показалась ему слишком большой. Я объяснил, что накануне на торгах валютной биржи произошло снижение курса рубля и мы вправе были ожидать, что повысится спрос на наличную валюту.
– Ну что ж, вполне разумное объяснение. По крайней мере, с формальной точки зрения, – согласился Семенков.
– Сколько у нас там было? – спросил Панфилов.
– Двадцать семь тысяч долларов, пятнадцать тысяч марок и восемнадцать миллионов рублей, – уточнил председатель правления банка.
– Многовато для обменника, – поморщился Панфилов, затушив в пепельнице сигарету. – По документам все чисто?
Карнаухов нервно поерзал в кресле.
– Я уже отдал распоряжение, чтобы все документы были оформлены как следует, задним числом, конечно.
– Владимир Иванович, – обратился Панфилов к начальнику службы безопасности, – возьми этот вопрос на контроль.
– Обязательно.
– Остальное не заслуживает внимания. Спрашивал про работников обменного пункта. Я сказал, что такими мелочами не занимаюсь.
– Все?
– Да.
Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Семенкова, Константин достал еще одну сигарету, снова закурил.
– Значит, так. Работу с черным налом пока остановим. Береженого бог бережет.
– Что – вообще прекратить? – обеспокоенно спросил Карнаухов.
– Разве я сказал прекратить? – раздраженно откликнулся Панфилов. – Я сказал – остановить. Подождем неделю-другую. Как говорил один мой знакомый с Кавказа – тарапытца нада нэт. Знаю, что остановится несколько проектов. Как-нибудь переживем. Главное, надежно прикрыть тылы. Вопросы есть?
– А если этот Турченко опять вызовет?
– Юноша, – наставительно сказал Панфилов, – запомни раз и навсегда, никаких лишних телодвижений. Вызовет – проконсультируешься с нами. Нет – значит, и беспокоиться не о чем. Старайся не светиться, поменьше привлекай к себе внимание.
– Я и так скромно живу, – оправдывался Карнаухов. – Обедаю дома или в офисе, спиртного в рот не беру. Даже любовницы у меня нет. Некоторые в банке уже смеются.
– Вот и хорошо. Именно этого я и хотел, когда брал тебя на работу в банк, – строго сказал Панфилов. – Пусть смеются. А тем временем твой личный счет будет пополняться.