Когда они оказались на площади, там царило какое-то нервное оживление. Внимание всех было приковано к долговязому юноше в длинном, выцветшем пальто, который бежал по заснеженной дорожке от церкви. При каждом шаге белые облачка дыхания вылетали изо рта, и когда он подбежал достаточно близко, чтобы люди могли его услышать, воскликнул, стараясь перекричать звон колоколов:
– Зверь! У пруда! Зверь снова напал!
Испуганный шепот пробежал по толпе, пожалуй, втайне все ожидали именно этих слов, но подтверждение догадки, тем не менее, повергло их в ужас. Казалось, на освещенной факелами площади на лицо каждой женщины, каждого мужчины и каждого ребенка неожиданно легла мрачная тень. Две или три женщины заплакали, дети крепче прижались к матерям, и отцы защитным жестом положили руки на плечи молодых дочерей, на лицах которых отчетливо был написан не только ужас, что снова кто-то из их подруг погиб, но одновременно и облегчение, что их самих в очередной раз пощадили.
Ян спешил пробраться через толпу к гостинице, из двери которой косая полоса света падала на снег. Жители Мурбрука потеснились, уступая ему дорогу. Нетерпеливый взгляд Яна скользил по лицам собравшихся, но того, кого он искал, здесь не было, и он явно нервничал. Он соскочил с лошади, подбежал к юноше в оборванном пальто, схватил его обеими руками за плечи и стал со всей силы трясти.
– Что случилось? На кого напала бестия? Кто это? Да говори же, парень!
Его голос дрожал, и паника была в глазах, когда он представлял, что на этот раз Ванья пала жертвой зверя, а он вернулся слишком поздно.
Тщетно в глубине души Ян надеялся, что юноша успокоит его. Тяжело переводя дух, тот затряс головой.
– Я не знаю. С колокольни я видел только тело. Оно лежит там, у пруда, совсем неподвижно.
Он указал направление, на щеках его лихорадочно горели красные пятна.
Ян проследил взглядом за его рукой и не стал терять ни секунды. Он снова вспрыгнул на лошадь и с помертвевшим от тревоги лицом поскакал прямо на бросавшихся врассыпную людей в направлении пруда. Не ожидая своих спутников, не удостаивая никого даже взглядом, он пронесся по площади мимо колодца и исчез за ближайшими домами.
Лицо Зары исказила гримаса.
– Любовь, – пренебрежительно пробормотала она, – всех людей превращает в идиотов…
– Кроме тех, которые уже являются таковыми, – заметил стоявший рядом Фальк.
Он прищелкнул языком и погнал лошадь вслед за Яном, в то время как колокола постепенно утихли и эхо их звона глухо и холодно растаяло в ледяном воздухе.
ГЛАВА 11
Небольшой пруд находился примерно в километре от Мурбрука в плоской низине у опушки, которая в дождливое время превращалась в трясину. Но сейчас только дно было покрыто грязной водой, от которой шел затхлый смрад. На илистом берегу росли папоротники и камыш, в холоде сумерек покрытые поблескивающим ледяным покровом, вода тоже схватилась тонкой ледяной корочкой – при такой температуре уже через несколько дней она превратится в толстый слой льда.