— Сделали мы все, конечно, правильно, — сказал Целлер, — ты сделал. Вот только то, что ты слышал, сказал доктор Геббельс. Так что потянут нас на цугундер, как миленьких, если заходят. И законы найдутся!
— Какая обида! Первый раз ангел во сне явился, и вот на тебе — вместо него, оказывается, был черт колченогий, — сказал Юрген. — А к чему он это говорил?
— Об английских и американских летчиках, которые бомбят наши города.
— Сволочи! — искренне сказал Юрген.
— Сволочи, — согласился Целлер, — сволочи и изверги, а для начальников их даже слова не подберешь.
— Для начальников не слова нужны, — сказал Юрген, — я бы лично всех больших начальников, всех, — надавил он, — вот из этого автомата…
— Да тише ты! — шикнул Целлер. — Ишь раскипятился.
— А! — Юрген пренебрежительно махнул рукой. — Дальше штрафбата не сошлют, — повторил он их любимую присказку.
— Фюрер и Родина ожидают от вас величайшего героизма, — вещал между тем майор. — Мы должны именно здесь остановить русских. Колебаться и пренебрегать обязанностями не будет позволено никому. Три офицера в любой момент могут образовать военный трибунал и вынести любое наказание.
Нет, этот майор положительно не знал или не понимал, перед кем он выступает. Нашел кого «тройками» пугать! Солдаты весело заржали, и громче всех смеялись Юрген с Целлером, им майор просто в масть попал.
Майор несколько опешил, но быстро взял себя в руки и принялся стращать их разными зверствами русских войск. Все это они не раз уже слышали, новым был лишь рассказ о женщинах-комиссарах, кастрировавших немецких раненых солдат. Новость вызвала жаркое обсуждение. Раньше их пугали немедленным расстрелом при сдаче в плен, теперь — кастрацией. Что страшнее? Все отделение Юргена решило подавляющим большинством голосов, что пусть уж лучше расстреливают, даже Эльза подняла вверх свою ручку. Один лишь Эббингхауз воздержался, продемонстрировав лишний раз свою гнилую сущность.
Не преуспев в щелканье кнутом, майор обратился к пряникам.
— Специально для вас прибыли транспорты с усиленным питанием и дополнительными пайками, — возвестил он.
— Если мне сейчас немедленно не выдадут усиленного горячего питания, я размету эту тошниловку на досточки, — не менее громко сказал Юрген.
Майора как ветром сдуло с помоста, он наконец понял, кто сидел перед ним. Через пять минут им дали горячий ужин. Происшедшее было, конечно, случайным совпадением, но Юрген ходил в героях в который уже раз.
Утром им раздали специальные пайки: бритвенные лезвия и крем для бритья, мыло и одеколон, писчую бумагу и карандаши, спички и брючные пуговицы. Все это дополнили сигаретами, по пятьсот штук на брата, бутылкой вина, бутылкой шнапса на двоих и консервированными сосисками. Новички радовались как дети и занимались сложными обменными операциями. «Старики» сокрушенно качали головами: не к добру все это, к очередному драпу. Интенданты всегда старались избавиться от запасов перед отступлением. Легче убегать, имея при себе лишь ведомости с подписями солдат, чем следить за погрузкой и транспортировкой в тыл подотчетных материальных ценностей.