Юрген достал фляжку со шнапсом, сделал большой глоток, протянул фляжку Эльзе: хлебни на дорожку. Она не стала жеманиться, даже нарочно затянула глоток, с вызовом поглядывая вокруг, ей эта публика тоже не нравилась.
— Могу принести рюмки, фыр-фыр.
— А нам так привычнее, фрейлейн, — сказал Юрген.
— Нам так слаще, ши-ши, — сказала Эльза и положила руку на плечо Юргену.
Раздалась сирена воздушной тревоги. Они вышли из кафе последними. Хлопали зенитки. В небе проплыли русские самолеты, они летели в сторону Берлина. «Отбой воздушной тревоги», — сказал Юрген и увлек Эльзу обратно в кафе. Вскоре из открытого окна донеслись звуки далеких бомбовых разрывов. «Что это они там бомбят?» — подумал Юрген.
Едва войдя в здание вокзала, они почувствовали какое-то напряжение. Нет, суеты и паники не было, но служащие вокзала с преувеличенно деловым видом пересекали зал ожидания и скрывались за дверьми служебных входов; кассир закрыл окошко кассы и задернул шторки; набившиеся в зал отъезжающие все как один стояли с задранными головами и обеспокоенно вглядывались в табло.
— Поезд на Берлин отменяется, — раздался голос из громкоговорителя.
— Русские разбомбили поезд, — тут же прошелестело в толпе.
Это был верный слух. Все дурные слухи сбываются, в этом Юрген успел не раз убедиться на фронте.
— Как хорошо, что тебе захотелось выпить кофе, — сказала Эльза будничным голосом.
— Мне просто хотелось еще немного побыть с тобой, — ответил Юрген и пожал плечами.
Больше ничего не было сказано. Тут не о чем было говорить. Если брать в голову все пули, снаряды и осколки, пролетевшие мимо, то ни на что другое не останется ни времени, ни сил. Какой смысл радоваться тому, что Эльза не села в поезд? Какой смысл обсуждать, что было бы, если бы она оказалась в этом поезде? Ведь все могло и обойтись, тут никогда не угадаешь. А уж пугаться задним числом и вовсе глупо. Юрген понял это давно, Эльза недавно, но все равно она быстро научилась. Она была смелой девчонкой, Эльза Тодт, за это он ее и любил. И за это тоже.
— Будем ждать, когда пустят? — спросила Эльза.
— Нет, — сказал Юрген, — это может быть надолго. И народу соберется столько, что в вагон не втиснешься. Пойдем на шоссе, словим попутку. Тут одна дорога — в Берлин, и ехать всего ничего.
Они стояли на шоссе. День как-то неожиданно закончился, небо заволокло тучами, воздух быстро серел. Мимо них пролетали мотоциклы, натужно проползали тяжело груженные грузовики, один раз проскакал вестовой на лошади. Все было не то. Все двигались в сторону фронта, чтобы сгинуть там без возврата. Наконец показалась легковая машина с откидным верхом, двигавшаяся в сторону Берлина, в ней сидело три человека — отлично!