На этот раз Юргену даже в голову не пришло спросить у Фрике, чем на самом деле закончилось наступление 1918-го года. Военная судьба переменчива. Не вышло тогда, тем вернее выйдет сейчас.
Прибытие дивизии «Нордланд» еще больше укрепило их надежды. Опытные викинги стоили десятка свежих дивизий. Общим голосованием постановили, что контрнаступление начнется 20 апреля, в день рождения фюрера, и что именно в этот день фюрер наконец отдаст приказ о применении нового чудо-оружия. Иначе просто быть не могло.
Качели дошли до верхней точки, застыли на мгновение и потихоньку, поначалу почти незаметно двинулись в обратный путь.
Первый тревожный звоночек прозвучал еще в памятный день 14 апреля. Русские предприняли атаку с южного плацдарма, продвинулись километра на три и сумели удержаться на новых позициях, несмотря на яростные контратаки немецких войск.
— Обычная разведка боем, — несколько пренебрежительно заметил Фрике, — русские прощупывают нашу оборону и оценивают нашу готовность перейти в контрнаступление. Обычные тактические ухищрения. Описаны в любом учебнике военного искусства.
Еще через день, с наступлением темноты, они были буквально оглушены ревом многочисленных громкоговорителей, установленных напротив их позиций. После бравурной музыки зазвучали пропагандистские речи на подозрительно правильном немецком языке. Говорившие представлялись членами комитета «Свободная Германия», созданного из немецких военнопленных.
— Предатели Зейдлица, — сквозь зубы сказал Фрике. — Эх, Зейдлиц, Зейдлиц… А какой генерал был!
Солдатская молва быстро превратила пропагандистов в «армию Зейдлица». Но качели тогда еще не сильно отошли от верхней точки, так что это было истолковано в их пользу — видно, плохи у русских дела с резервами, если они вынуждены привлекать части из немецких военнопленных. Каждый прислушивался к себе — стрелять в соотечественников не хотелось. Тем менее вероятно, что те будут стрелять в нас, следовал неопровержимый вывод. Они перейдут на нашу сторону при первой возможности, ведь это же наши немецкие парни!
Единственно, что напрягало, — так это урчание танковых двигателей, которое пробивалось даже сквозь грохот громкоговорителей. Русские перебрасывали танки и другую тяжелую технику на расширенный плацдарм. Танков, судя по не прекращающемуся всю ночь урчанию, было много.
Это не было неожиданным. То есть Юрген этого, конечно, не ожидал, не готовился внутренне, не прокручивал в голове возможные варианты и детали, он вообще об этом не думал. И тем не менее, когда это случилось, он нисколько не удивился.