Босх понимал, что спорить нет смысла. Капитан прав. Несмотря на то что на месте происшествия были еще четверо, которые тоже не пострадали, показания и описания Босха будут иметь наибольший вес.
У входа в отделение возникло какое-то волнение – это несколько мужчин с телекамерами на плече, оттесняя друг друга, толпились по обеим сторонам дверей. Двери отворились, и в помещение вошел сам начальник полиции со свитой. Шеф двинулся к дежурной, где его встретил Нороной. Оба поговорили с той самой женщиной, которая ранее отфутболила Босха. Но на сей раз она была сама предупредительность: тотчас сняла телефонную трубку и позвонила куда надо. Она определенно разбиралась, кто имеет значение, а кто нет.
Вскоре из дверей внутреннего помещения появился главный хирург больницы и пригласил начальника полиции для приватной беседы. Босх увязался следом, пристроившись к свите из шести паркетных генералов, шагавших в кильватере шефа.
– Прошу прощения, доктор Ким, – раздался голос позади группы.
Все остановились и повернулись. Голос принадлежал женщине за конторкой. Она указывала на Босха.
– Этот человек не ваш. Он посторонний.
Начальник полиции, только сейчас заметивший Босха, поправил служащую.
– Безусловно, наш, – ответил он тоном, не допускающим возражений.
У служащей был обескураженный вид человека, получившего щелчок по носу. Группа двинулась дальше, и доктор Ким провел их в изолированный больничный лазарет, который сейчас пустовал. Все сгрудились вокруг пустой кровати.
– Господин начальник, ваша женщина-полицейский находится…
– Детектив. Она детектив.
– Простите. Ваш детектив находится в отделении интенсивной терапии, ею занимаются доктора Пейтел и Уортинг. Я не могу прерывать их работу, чтобы пригласить сюда и попросить дать вам подробный отчет, поэтому готов сам ответить на все интересующие вас вопросы.
– Отлично, – сказал шеф и напрямик, без лишних слов, спросил: – Она выживет?
– Мы считаем, что да, выживет. Проблема в необратимых повреждениях, и об этом мы пока ничего не сможем сказать. Пуля повредила одну из сонных артерий. Сонная артерия доставляет кислород к мозгу. В настоящий момент мы не знаем, насколько серьезно было нарушение мозгового кровоснабжения и какого рода ущерб оно нанесло.
– Разве не существуют анализы, с помощью которых можно было бы это проверить?
– Да, сэр, существуют, и по предварительным результатам пока мы наблюдаем обычную мозговую активность. На данный момент это очень хорошая новость.
– Она в состоянии говорить?
– Пока нет. Во время операции она находилась под наркозом, и должно пройти несколько часов, прежде чем она, возможно, будет способна разговаривать. Акцент здесь – на слове «возможно». Мы не узнаем, каково положение дел до ночи, а вероятно, и до утра – когда она выйдет из-под действия наркоза.