– Так оно и есть: о мертвых, мистер Уэйтс. Именно так.
Босх вдруг ощутил необычайное воодушевление. Он знал, что им еще предстоит выслушать повествование о разных ужасах, но было ясно, что они поймали Уэйтса на лжи, она может загнать его в смертельный капкан. Теперь появился шанс, что изувер не получит в награду за все содеянное отдельную камеру и статус знаменитости на общественном содержании.
– Мы хотим рассматривать дела по порядку, – продолжила Райдер. – Предложение вашего адвоката дает понять, что самое первое убийство, в котором вы замешаны, – смерть Дэниела Фицпатрика, произошедшая в Голливуде тринадцатого апреля девяносто второго года. Так?
На этот вопрос Уэйтс отвечал в небрежно-прозаической манере, как если бы его спросили, где находится ближайшая заправка. Голос звучал холодно и спокойно.
– Да, я сжег его живьем в его защитной клетке. Не так уж в ней было безопасно, как выяснилось. Даже со всеми его пушками.
– Почему вы это сделали?
– Хотел проверить, сумею ли. Я размышлял об этом долгое время и просто хотел доказать самому себе.
Босх вспомнил, что сказала накануне Рейчел Уоллинг. Она назвала это убийством из озорства. Она права.
– Что вы подразумеваете под словами «доказать самому себе», мистер Уэйтс? – спросила Райдер.
– Я подразумеваю, что есть такая пограничная линия, о которой каждый думает, но мало кто имеет характер перешагнуть ее. Я хотел посмотреть, смогу ли я это совершить.
– Когда вы говорите, что размышляли об этом долгое время, идет ли речь именно о мистере Фицпатрике?
В глазах Уэйтса вспыхнуло раздражение. Казалось, он с трудом выносит тупость своей собеседницы.
– Нет же, ты, дура, – спокойно проговорил он. – Я думал о том, чтобы вообще кого-нибудь убить. Понимаешь? Всю свою жизнь я желал это сделать.
Райдер проглотила оскорбление, не моргнув глазом, и продолжила:
– Почему вы выбрали мистера Дэниела Фицпатрика? Почему выбрали именно ту ночь?
– Да потому что я смотрел телевизор и видел, как весь город разваливается на части. Повсюду хаос, и я знал, что полиция ничего не может предпринять. Это было время, когда люди совершали все, что хотели. Я видел по телику, как один человек рассказывал о Голливудском бульваре, что там горят дома, и решил выйти посмотреть. Я не собирался сидеть и смотреть это по ящику. Желал видеть собственными глазами.
– Вы поехали туда на машине?
– Нет, я мог дойти и пешком. Тогда я жил на Фаунтин-стрит, возле Ла-Бреа-авеню.
Досье Фицпатрика лежало перед Райдер открытым. Она заглянула в него, собираясь с мыслями и формулируя следующие вопросы. Это дало О'Ши возможность спросить: