Вопрос не удивил его, а скорее разозлил.
— Он рассказал вам о Рашели?
— И о Джереми. Мне кажется, он боится даже узнать, все ли с ними в порядке. Он считает, что это может привести к их гибели. Вы знаете, где они?
— Да, — начал Липаски, но оборвал себя. Было видно, как он лихорадочно соображает. — Я поставил себе задачу знать об этом. Но Габриэль не знает, где они живут. И сомневаюсь, что он хочет это знать. Рашель…
— Что?
Липаски даже не посмотрел в ее сторону.
— Он звонит мне каждый день. Рассказывает, где он, что делает, о чем думает. Он больше ни с кем не разговаривает. — Липаски потер ладонью лицо. — Он получал письма. В течение нескольких лет. Сначала они приходили на мой адрес, для передачи ему. Потом их стали отправлять ему лично, где бы он ни находился.
— Что в них? — уперлась локтями в стол Алекс. — У вас есть образцы?
— Если бы и были, вам бы я все равно не показал. Некто просто помешался на деле Броварда. Присылал вырезки из газет. Дерьмо всякое.
— Дерьмо, которое могло вывести его за грань?
Липаски промолчал, погруженный в раздумья.
— Он же никому не давал своего адреса, кроме вас? — неуверенно спросила Алекс. — Не оставлял карточку на почте с указанием, куда пересылать корреспонденцию? Нет?
— Кроме меня — никому, — уверенно заявил Липаски.
— Вы рассказывали кому-нибудь о том, что он сообщал вам?
Он отрицательно покачал головой.
— В таком случае вы не можете нести ответственность за эти письма. Вы тут ни при чем.
Он встретился с ней взглядом, и Алекс поразили глубокая горечь и злость, застывшие в его серых глазах.
— Нет, при чем. Свои адреса он сообщал мне по телефону. Кто-то прослушивает мой номер.
Липаски сосредоточенно крутил диск. Люди вокруг звонили по телефонам, беседовали, перекрикивались через комнату, не обращая на них никакого внимания.
В трубке щелкнуло, послышались длинные гудки. Один, другой, третий… После десятого Липаски положил трубку.
— Нет дома, — произнес он, покачав головой.
— Или уже нет в живых, — негромко заметила Алекс. Он бросил на нее резкий взгляд, не желая признавать, что она права. — Единственный способ узнать — отправить меня обратно.
— Нет, — категорически заявил Липаски. — За вами и так уже идет слежка. Он рассказал мне про вас, и если раньше они не знали о вашем существовании, то теперь знают. Вы вернетесь домой, начнете опять совать нос всюду, а потом мне придется идентифицировать вашу личность на тротуаре?
— В таком случае — что же нам делать? — Алекс просто необходимо было вернуться. Она оставила четыре с лишним тысячи долларов в жестянке для муки.