От отчаяния и бессилия у Рэмбо потемнело в глазах.
— Ты заговоришь, — бормотал Подовский, — заговоришь, как миленький.
Еще мгновение и глаз лопнет как мыльный пузырь, и вытечет.
Не говори! — кричал Бэнкс. — Пусть эти ублюдки делают, что хотят.
— Ты будешь говорить?
Рэмбо сник и утвердительно качнул головой. Яшин отступил. Тай отпустил голову Бэнкса.
— Прекрасно, — воскликнул Подовский. — Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки. Это мудрое решение. Только глупец умирает за безнадежное дело или позволяет погибнуть товарищу.
Он подошел к столу и включил радиопередатчик.
— Наши специалисты определили частоту, а ты, надеюсь не забыл позывные, а?
И снова Рэмбо молча кивнул.
— Не уступай! — крикнул Бэнкс. — Они ведь все равно нас не отпустят…
— Заткнись! — рявкнул Тай и пнул Бэнкса в лицо. Из губ потекла кровь, и Бэнкс потерял сознание.
Рэмбо отвел взгляд. Подовский поднял микрофон.
— Значит, ты назовешь себя, скажешь, что тебя поймали, операция провалилась, и что все последующие операции тоже провалятся. Пусть они не пытаются развязать новую войну. Осуди их военные преступления. Ты понял?
Рэмбо кивнул.
— Давай!
Подовский включил микрофон и поднес его к губам Рэмбо.
Тот глубоко вздохнул. Впервые он заговорил. Голос его был хриплым и измученным.
— Два, двадцать, пятьдесят шесть. «Одинокий Волк»… — он сглотнул и прокашлялся, — вызывает «Волчье Логово». Прием.
Находясь в ангаре, Траутмэн молча смотрел на карту Таиланда, Лаоса и Вьетнама. Именно во Вьетнаме остался Рэмбо. И только одному Богу известно, что теперь с ним… Если он вообще жив.
Вокруг него техники и солдаты торопливо укладывали оборудование, относили упакованные ящики в самолет и вертолет. Скоро прибудут другие вертолеты.
— Шевелитесь, — командовал Мэрдок.
Нет, думал Траутмэн, это еще не все. Когда мы прибудем в Штаты, я заставлю Мэрдока отвечать.
Сквозь шум и голоса солдат Траутмэн вдруг услышал хриплый голос из передатчика: «Волчье Логово», два, двадцать, пятьдесят шесть… «Одинокий Волк» вызывает «Волчье Логово». Вы меня слышите? Прием.
У Траутмэна похолодело в желудке. Он поставил стакан нетронутого кофе и бросился к рации.
Он не единственный, кто обратил внимание на голос Техники, солдаты, Эриксон, Дойл — все замерли, вслушиваясь в него.
— Два, двадцать, пятьдесят шесть, мы тебя слышим.
«Одинокий Волк», — это уже говорил связист. — Где ты находишься? Прием.
Боковым зрением Траутмэн заметил движение. Он повернулся и увидел в дверях своего кабинета Мэрдока.
— Что здесь происходит, черт побери? Почему вы не пакуетесь?
— Сэр, Рэмбо вышел на связь, — ответил радист. От этих слов Мэрдок даже пошатнулся.