— Значит, отъезд ваш и вправду не за горами, раз вы ведете подготовку к нему. И то, что Юрий шпионит для вас у поляков, лишь доказывает, что все так и есть.
— Юрий и впрямь шпион, но определенно не мой, — спокойно парировал Ракоци.
Ксения пристально поглядела на мужа, потом догадалась:
— Так он… шпионил за вами?
— Да. — Ракоци рассмеялся, хотя на душе у него скребли кошки. — Не он первый, не он последний. Все это пустяки.
— Значит, поэтому вы и отослали его от себя? А почему к иноземным священникам? — Она боязливо перекрестилась.
— Чтобы знать, где он находится, — пояснил Ракоци. — А потом этот малый умеет читать и писать. — Он не стал говорить, что Юрий владеет не только русским, но глаза Ксении все равно округлились.
— Вот как? — пробормотала она, покачав головой. — А Анастасий Сергеевич говорит, что Юрий обязался сообщать вам обо всем, что происходит в польском посольстве.
— Для этого у меня есть отец Краббе, — сказал Ракоци, одновременно размышляя, чего добивается князь Анастасий и знает ли он об истинном положении дел. — Мы оба не делаем из этого тайны, ведь я как-никак сотрудник посольства, нравится это отцу Погнеру или нет. — Он прибавил, поймав ее недоверчивый взгляд: — Юрий был мной разоблачен как доносчик. Я полагаю, что он шпионит и в миссии, но не имею понятия для кого.
— Да, — Ксения несколько раз кивнула в знак того, что начинает верить его словам. — Да, на свете много лукавых и хитрых людей. Вот и Анастасий Сергеевич говорит, что вокруг нас одни змеиные гнезда. — Она машинально оперлась на верстак, заваленный какими-то ветками, но тут же охнула и, вскинув руку к губам, слизнула с ладони капельку крови. — Что это?
— Ежевика, — ответил Ракоци, подаваясь вперед. — Мне нужны ее корни. — Он торопливо шагнул к ней, но она пронзительно взвизгнула, попятилась и чуть было не упала, наткнувшись на горшок с драконовой бородой.
Ракоци тут же остановился.
— Сожалею, что напугал вас, — сказал он с долей горькой иронии в голосе. — Я лишь хотел осмотреть вашу ранку.
— Ничего страшного, — поспешно отозвалась она и покосилась на дверь.
Ракоци с нарочитой медлительностью отступил на два шага назад и, когда паника в ее взгляде угасла, спросил:
— Ксения Евгеньевна, не соизволите ли вы ответить на один мой вопрос?
Она мрачно взглянула на него.
— Конечно. Вы ведь мой муж.
— Нет, я хочу задать его не как муж, а как добрый знакомый. Ответите ли? — Он умолк и застыл в ожидании.
Она размышляла какое-то время, потом, еще раз лизнув ранку, кивнула.
— Хорошо. Я отвечу.
Взгляд Ракоци сделался жестким.