— Это, — откликнулся Ракоци, — невыразимо печально.
— Ваши сотоварищи уже трижды пытались его навестить и каждый раз получали отказ. — Гость снова заколебался. — Ему было внушено, — осторожно продолжил он — что кое-кто скрытно вершит обряды, умножающие усилия призраков, а иезуиты известны своей суровостью и совсем не похожи на англичан. К великому сожалению, вынужден сообщить, что государь начинает верить в подобные небылицы. — Борис выжидающе глянул на собеседника и умолк.
— То есть государю нашептывают, будто иезуиты повинны в усугублении его мук? — решился уточнить Ракоци. — И кто же за этим стоит?
Борис вздохнул.
— Как это ни печально, я не могу ответить на этот вопрос, по крайней мере с какой-то уверенностью. У меня есть некие подозрения, но подозрениям при дворе грош цена. Слухи у нас плодятся, что черви на залежавшемся мясе. — Лицо его делалось все угрюмее.
— Борис Федорович, чего вы хотите от меня? — прямо спросил Ракоци. — Я вовсе не собираюсь задеть вас. Однако я прибыл сюда по велению польского короля и должен ясно себе представлять, чего от меня ожидают.
Борис чуть откинулся назад, сверля собеседника проницательным взглядом, в котором читались одобрение и приязнь.
— Надеюсь, король Стефан сознает, насколько ему повезло с эмиссаром. Будь у меня пара-тройка подобных людей, я не страшился бы при дворе никого, включая разбойников Шуйских. — Он хлопнул по столу левой ладонью, но та была все еще липкой от меда, и надлежащего звука не получилось.
Ракоци поклонился.
— Я польщен, Борис Федорович, но вы не ответили на вопрос.
— Нет, не ответил, — согласился Борис, устремляя взгляд в дальнюю стену. — Ладно, зайдем с другого конца. Обстоятельства таковы, что польскому представительству при московском дворе весьма помогло бы еще одно подношение государю. Думаю, так будет понятнее, к чему я веду.
— Царю нужны новые камни? — с оттенком недоумения спросил Ракоци, пытаясь осмыслить, на что ему пробуют намекнуть.
— Но не алмазы и не топазы, — откликнулся живо Борис, довольный, что разговор входит в нужное русло. Батюшка утверждает, что яркие самоцветы сейчас его только слепят.
— У меня есть три крупных граната: один — с небольшим изъяном, но два других безупречны, — сообщил Ракоци. — И бирюза: девять камней с ноготь большого пальца, схожих с камнями в Казанской короне царя. — Все это было изготовлено еще месяц назад — в предвосхищении такого запроса, но, к его удивлению, Борис отрицательно мотнул головой.
— Придержите их, они пригодятся, но позже. — Царедворец побарабанил пальцами по столу. — Нет ли у вас чего-либо более темного? Темнее, чем нефрит или лазурит? Того, что удерживает свет, а не отражает?