Ракоци, продолжая стоять на коленях, вдруг ощутил в области живота сосущую пустоту.
— Великий государь… — заговорил было он и осекся.
Царский жезл, едва не срубив ему ухо, с грохотом покатился к дверям, царапая инкрустацию пола.
— Не сметь! — прогремел Иван. — Замолчи, иноземец!
Граф Зари дернулся, собираясь броситься на защиту посланника своего господина.
— Сидеть, — грозным шепотом приказал ему Ракоци, не сводя глаз с царя.
Стражники, стоящие за колонной с двуглавым орлом, подняли пики.
Иван привалился к резной спинке трона, дрожь его перешла в конвульсивные спазмы. Глаза властителя всея Руси закатились, в уголках губ вскипела слюна.
Из толпы бояр выбежал царевич Федор, лунообразное лицо его исказилось от беспокойства. Сронив с головы высокую шапку, он ухватил Ивана за бороду и принялся ее дергать, как веревку на колокольне.
Царица в голос рыдала, размазывая белила с румянами по щекам. Ближайшие к ней боярыни бестолково хлопотали вокруг, остальные застыли в оцепенении, прикрывая рукавами глаза. Все знали, что сильные потрясения чреваты бесплодием для женской утробы, и караульные сбились в шеренгу, чтобы отгородить от ужасного зрелища жен и родственниц наизнатнейших российских бояр.
Борис Годунов с Никитой Романовым вскочили со своих мест. Никита кинулся к Федору, Борис — к государю. Василий Шуйский остался сидеть, бесстрастно наблюдая за происходящим. Зал гудел, бояре привстали с лавок, многие озирались, не зная, что предпринять.
Стражники приблизились к трону, но сохраняли нейтралитет. Их командир, похоже, тоже не очень-то понимал, как надо действовать в такой обстановке. Он опустил заостренный конец своей пики и жестом велел сделать то же самое остальным.
Дюжий Никита Романов с немалой натугой оторвал царевича от отца. Тот извернулся, сдернул с головы Ракоци диадему и, блаженно заворковав, позволил себя увести. Борис Годунов с покрасневшим лицом пытался удержать государя на троне. Тот стучал пятками по полу и нечленораздельно мычал.
— Смею ли я предложить свою помощь? — улучив момент, спросил Ракоци. — У меня есть некоторая практика обращения с… нарушениями рассудка.
— Боже праведный и все архангелы, если можете, помогите хоть как-то, — взмолился Борис.
Ракоци, встав с колен, вынул из поясного кошелька пузырек.
— Это успокоительное, — сказал он Борису. — Облегчает страдания подобного рода.
Борис подозрительно покосился на склянку.
— Если там что-то иное, живым отсюда вам не уйти.
— Уйду, — сказал Ракоци с легкой улыбкой. — Как вы и как государь. — Он вынул из горлышка склянки притертую пробку. — Нам надо влить это снадобье ему в рот.