— Он захлебнется, — буркнул Борис, задыхаясь. Со лба его крупными каплями стекал пот.
— Не захлебнется, — заверил Ракоци. — Я проделывал подобное раньше, Борис Федорович. Все получится и сейчас. — Он замер, ожидая ответа, ничуть не смущаясь тем, что Иван принялся выть и плеваться.
Борис мрачно кивнул.
— Что ж, будь по-вашему. Но если батюшке вдруг станет хуже…
— Придержите ему подбородок, — невозмутимо посоветовал Ракоци, не желая тратить время на болтовню. Он ловко вставил в рот государя горлышко пузырька, тот захрипел, сглатывая тягучую жидкость.
Когда склянка опорожнилась, Ракоци отступил в сторону.
— Все, — сказал он.
Стражники, возбужденно сопя и косясь на Бориса, придвинулись к иноземцу, но тот их словно не замечал.
— Он не унимается, — пожаловался, не ослабляя хватки, Борис.
— Это пройдет, — уронил Ракоци, не сводя глаз с горла царя и следя за биением его пульса. Когда толчки сделались редкими, он кивнул и, отстранив жестом стражников, вновь встал на колени.
Царь Иван содрогнулся в последний раз, затем кашлянул и поднял руку, чтобы отереть себе рот. Его движения были неловкими, как у младенца.
— Господи милосердный, — пробормотал он.
По залу вновь прошел шепот, бояре усаживались на лавки. Тревога постепенно сходила с их лиц. Федор, отвлекшийся от игры с диадемой, громко расхохотался и ткнул пальцем в сторону трона.
— Дядя, отец очнулся, — сообщил он Никите. — Он очнулся, смотри!
Борис медленно выпрямился и в замешательстве оглянулся на Ракоци, затем вновь повернулся к Ивану.
— Батюшка, как ты?
Тот широко зевнул, потянулся.
— Господи! Все болит. Голова, жилы. Что это было, а? — Иван сел, оправил кафтан и уставился на свой кулак, все еще удерживающий берилл, потом медленно разжал пальцы. — Ах, какой камень! — вырвалось у него. — Прогоняющий мрак, чудодейственный, ни с чем не сравнимый! Луч, сияющий в нем, и впрямь походит на меч архангела Михаила. — Полюбовавшись камнем с минуту, он сел поудобнее и поднял глаза. — Ты угодил мне, венгр.
— Я рад, государь, — просто сказал Ракоци и добавил: — Эти слова для меня — великая честь.
Борис, внимательно за ним наблюдавший, дал знак стражникам отойти за колонну.
— И воздано будет по чести. — Иван, возвысив голос, обратился к собравшимся: — Сей человек весьма успевает в том, в чем нимало не успеваете вы. А посему с этих пор вам, как и всем моим подданным, надлежит относиться к нему как к самому именитому из бояр. — Он снова глянул на Ракоци. — Королю Стефану будет ведомо о твоих славных делах.
— Государь слишком милостив. — Ракоци поклонился.