— Я знал, что ты выкарабкаешься, Джони.
Рэмбо открыл глаза и посмотрел на Траутмэна. И только теперь он вдруг ярко вспомнил все, что произошло в последний момент там, в Мэдисоне: и черный зрачок смерти, и вспышку, ослепившую его до черноты.
— Ну и шутки у вас, капитан, — сказал Рэмбо и не узнал своего голоса — хриплого, противного.
— Надо было успокоить Тисла. И я утешил его перед смертью ложью.
— Я не хотел его убивать, — Рэмбо помолчал и добавил: — Он сам напросился.
— Знаю. Он тоже не хотел твоей смерти… Во всяком случае, у него была надежда, что тебя не разорвет на куски где-нибудь в холмах.
— Понял, — Рэмбо усмехнулся, представив себе, что сделал бы с ним Тисл, попадись он ему в лапы. С этого психа все и началось. А ведь он сперва решил, что встретил порядочного человека. Все они одинаковые. И чтобы не думать больше об этом, спросил: — Сколько я здесь проболтаюсь?
Траутмэн пожал плечами. — Надеюсь, тебя не задержат.
— А потом?
— Что об этом думать? Тебе надо восстановить форму.
— Чтобы я сам мог дойти до электрического стула?
— Не говори глупостей. Я ведь не только учил вас оставаться живыми, я и помогал вам выжить. Разве не так?
— Я даже не знаю, стоит ли мне благодарить вас, капитан.
— А я в этом и не нуждаюсь. Такие люди, как ты, Рэмбо, слишком дорого нам обходятся, чтобы их могли поджаривать на вертеле, как цыплят.
— Не дешево, — согласился Рэмбо и поинтересовался: — От Мэдисона что-нибудь осталось?
— Ты стоишь десять Мэдисонов, малыш. И не спорь — я знаю, что говорю. И я тебя понимаю, другие — могут не понять.
— О'кей, капитан.
Рэмбо почувствовал, как от долгого разговора голова его закружилась, тело ослабло, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не уснуть на полуслове. Ему не хотелось, чтобы Траутмэн заметил его слабость. Но капитан и сам понял, что слишком утомил своего ученика, и поспешил проститься.
— Помни об одном, сынок, — сказал он вставая, — у тебя есть человек, который учил тебя выживать. Смерть в учителях не нуждается.
Приговор суда присяжных штата Кентукки другим быть и не мог: смертная казнь. Рэмбо выслушал его так спокойно, что Траутмэн, сидевший в зале, невольно выпрямился и выпятил грудь. Он мог гордиться своим лучшим учеником! Этот страшный приговор, подводивший черту под жизнь человека, ничуть не тронул и его. Он уже знал: такие приговоры не для его мальчиков. Суд успокоил общественность, и этого было достаточно для того, чтобы никто больше не совал нос туда, куда не следует.
А дальше все пошло обычным порядком: апелляция, пересмотр дела и новый приговор — исправительные работы.