Горы Аннамского хребта, синеющие далеко за Сонг-Бо, стали темнеть. Наступала ночь.
Река была рядом, и Коротышка решил не уходить от нее далеко, а рано утром продолжить свой путь на восток. Нужно было дойти до деревни, снять с себя форму, переодеться в крестьянскую одежду, а там будет видно, что делать дальше.
«А что будет видно?» — с тоской подумал Коротышка и в этот момент услышал далекие пистолетные выстрелы со стороны базы. Но он так же не обратил на них никакого внимания, как и на автоматную очередь — подгулявшие офицеры позволяли себе иногда расслабиться. Коротышка даже не оглянулся. На берегу он остановился, присел на корточки и сполоснул парной водой разгоряченное лицо.
Фам Ван!.. Вот к кому он всегда мечтал попасть в команду! Вольная жизнь, много денег и немало приключений. Но вспомнив о последнем приключении Вана, Коротышка вздохнул и возблагодарил судьбу, что не попал в его команду.
Он выбрал себе в зарослях место, устроился поудобнее и лег. Очень хотелось есть. И сигареты кончились. Хорошо, что есть спички. И он вспомнил.
Вспомнил плот Фам Вана, на котором тот устраивал небольшой базар. Там всегда было много окурков, там же угощали друг друга, совершая большие и малые сделки. Не могли же они все выпить и съесть! Завтра он поищет на плоту и наверняка найдет не до конца опустошенные банки и бутылки. С этой мыслью он и уснул.
Коротышка проснулся от боли — какая-то тварь укусила его в лодыжку. Не открывая глаз, он подтянул ногу к себе и стал скрести ногтями укушенное место. И тогда проснулся окончательно, открыл глаза и вспомнил, где он.
Восток заметно побледнел. Надо идти. На базе, конечно, уже подняли тревогу: в это время его должны были сменить на посту. До плота, по его расчетам, оставалось несколько шагов. И тут он услышал знакомый женский голос. Он узнал бы его из тысячи других. Коротышка вскинул автомат, и когда Ма показалась из зарослей, выпустил очередь и в то же мгновение упал сам. Но прежде чем упасть, он увидел страшное, искаженное ненавистью лицо, обрамленное длинными растрепанными волосами, с красным шрамом на щеке.
Рэмбо бросил автомат и успел подхватить медленно оседающее тело Ма. Из уголка ее рта потекла тонкая струйка крови.
— Ма, ты что?.. — Рэмбо опустил ее голову себе на колени и нежно погладил, как засыпающего ребенка. — Ма, нам надо идти… Ты слышишь меня, Ма?
Ма пошевелила губами, она не могла говорить. Рэмбо чуть приподнял ее голову, и она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Ты… Ты ведь не забудешь меня… Джони?
— Нет, Ма… Я не забуду тебя… Не-ет! — закричал он яростно, когда почувствовал, как ее тело обмякло и глаза застыли, мертво глядя в небо. — Не-ет!