– Сколько у вас больных? – сухо и резко спросил его генерал.
– Сейчас около девяноста.
– Скажите, вы не знаете, что раз я здесь без фуражки, то вы не смеете быть в ней?
– Не знал… Я из запаса.
– Ах, вы из запаса! Вот я засажу вас на неделю под арест, тогда не будете из запаса! Вы знаете, кто я?
– Нет.
– Я инспектор госпиталей. Где ваш главный врач?
– Он уехал в город.
– Ну, так старший ординатор, что ли… Кто тут его заменяет?
Сестры побежали за Гречихиным и шепнули ему, чтоб он снял фуражку. К генералу подлетел один из прикомандированных и, вытянувшись в струнку, отрапортовал:
– Ваше превосходительство! В 38 полевом подвижном госпитале состоит 98 больных, из них 14 офицеров, 84 нижних чина!..
Генерал удовлетворенно кивнул головою и обратился к подходящему Гречихину:
– Что у вас тут за безобразие! Больные лежат в шапках, сами врачи в шапках разгуливают… Не видите, что тут иконы?
Гречихин огляделся и кротко возразил:
– Икон нет.
– Как нет? – возмутился генерал. – Почему нет? Что это за беспорядок!.. И вы тоже, подполковник! – обратился он к одному из больных офицеров. – Вы должны бы показывать пример солдатам, а сами тоже лежите в фуражке!.. Почему ружья и мешки солдат при них? – снова накинулся он на Гречихина.
– Нет цейхгауза.
– Это беспорядок!.. Вещи везде навалены, винтовки, – не госпиталь, а толкучка какая-то!
Генерал шел дальше, сопровождаемый врачами, и гневные, бестолково-распекающие речи сыпались непрерывно.
При выходе он встретился с входившим к нам корпусным командиром.
– Завтра я беру у вас оба мои госпиталя, – сообщил корпусный, здороваясь с ним.
– Как же, ваше высокопревосходительство, мы здесь останемся без них? – совсем новым, скромным и мягким голосом возразил инспектор: он был только генерал-майор, а корпусный – полный генерал.
– Я уж не знаю. Но полевые госпитали должны быть с нами, а мы завтра уходим на позиции.
После долгих переговоров корпусный согласился дать инспектору подвижные госпитали другой своей дивизии, которые должны были приехать в Мукден завтра.
Генералы ушли. Мы стояли возмущенные: как все было бестолково и нелепо, как все направлялось не туда, куда нужно! В важном, серьезном деле помощи больным как будто намеренно отбрасывалась суть дела, и все внимание обращалось на выдержанность и стильность бутафорской обстановки… Прикомандированные, глядя на нас, посмеивались.
– Странные вы люди! Ведь на то и начальство, чтоб кричать. Что же ему без этого делать, в чем другом проявлять свою деятельность?
– В чем? Чтоб больные не мерзли под сквозняками, чтобы не было того, что позавчера творилось здесь целый день.