Мейбл оглядела повозку. Она, видимо, не обладала быстротой соображения.
– А где же ваш муж?
– Он умер неделю тому назад.
Селина сооружала постель на ночь. Достала из повозки мешок с сеном, пустые мешки, одеялом должна была служить ее шаль. Мейбл следила за всеми этими приготовлениями. В тупом ее взгляде читался некоторый интерес, смешанный с ужасом.
– Да неужто вы собираетесь здесь спать, вы и малыш? На этакой постели?
– Да.
Мейбл повернулась было уходить, потом воротилась. С ее пояса свешивался целый арсенал разных металлических побрякушек – кошелек, карандашик, зеркальце, гребенка. Она открыла кошелек и, вынув оттуда серебряный доллар, протянула его Селине почти грубым жестом.
– Вот. Устройте мальчишку на ночь где-нибудь в более подходящем месте. И вы и он переночуйте где-нибудь под крышей, миссис.
Селина посмотрела на блестящую монету, на лицо Мейбл. Слезы подступали к глазам. Она, улыбаясь, покачала головой:
– Мы отлично переночуем и здесь, Спасибо вам, Мейбл.
Девушка неловко сунула свой доллар обратно в кошелек.
– Ну что ж, со всяким бывает, что нужда приходит, я всегда это говорю. Я-то думала, что совсем собачья у меня жизнь, да теперь вижу, что не так уж она плоха: место, где спать, всегда есть, хотя бы оно… ну, да ладно, доброй ночи. Послушайте, как эта Эльзи орет, чтоб я шла с ней. Иду, иду, замолчи ты.
Стук их каблучков и смех слышался еще некоторое время, пока они бежали через улицу, потом затих.
– Ложись, Дирк. Мальчик был в восторге:
– Так мы здесь будем спать?! Как цыгане. Правда мама?
Она легла позади него.
– А мне больше нравится Мейбл Она милее другой, не так ли?
– О, гораздо милее, – отвечала мать, обвивая его одной рукой и крепко прижимая к себе.
На улице стало тише, смех и разговоры умолкли. Огни в отеле Криса погасли. Временами только раздавался грохот повозки запоздавшего фермера. Все эти люди, спавшие на рынке, вставали в этот день в четыре часа утра, а завтра им предстояло подняться еще раньше.
Дирк уснул крепко и сразу. Селина же не могла уснуть. Ночь была прохладная. Между двумя рядами высоких кирпичных домов виднелась узкая полоса неба. Где-то далеко какие-то пьяницы затянули песню, но быстро оборвали. Мерные шаги ночного полисмена. Казалось, ночи не будет конца.