– Это верно!.. Вы, очевидно, очень одиноки, сударыня?
– Никто и представить себе не может, как одинока.
– Однако говорят, что вы богаты?
– Пусть так, но я не умею пользоваться своим богатством. Я переехала в Кэстербридж, решив, что мне будет приятно жить здесь. Но я не знаю, так это или нет.
– Откуда вы приехали, сударыня? – Из окрестностей Вата.
– А я из-под Эдинбурга, – проговорил он негромко. – Лучше жить на родине – что правда, то правда, но приходится жить там, где можно заработать деньги. Это очень грустно, но это всегда так! Зато я в нынешнем году много нажил. О да, – продолжал он с непосредственным воодушевлением. – Видите вы того человека в коричневой казимировой куртке? Этой осенью я купил у него большую партию пшеницы, когда цены на нее стояли низкие, а потом, когда они немного поднялись, я продал все, что у меня было! Тогда мне это принесло лишь маленькую прибыль, но оказалось, что фермеры придерживали; свою пшеницу в ожидании более высоких цен, да, придерживали, хотя крысы грызли скирды напропалую. И вот, как только я распродал всю партию, цены на рынке упали, и я купил; пшеницу тех, кто ее придерживал, купил еще дешевле, чем в первый раз. А потом, – порывисто воскликнул Фарфрэ с сияющим лицом, – несколько недель спустя я продал ее, когда она опять повысилась в цене! Таким образом, я не гнался сразу за большим барышом, а наживал помаленьку и за короткое время нажил пятьсот фунтов… Каково! – И, совершенно позабыв, где он находится, Дональд хлопнул рукой по столу. – А те, что придерживали свой товар, не заработали ничего!
Люсетта смотрела на него критически, но с интересом. Для нее он был человеком совершенно нового типа. Наконец он перевел глаза на хозяйку, и их взгляды встретились.
– Но я вам, конечно, наскучил! – воскликнул он.
– Вовсе нет, – сказала она, слегка краснея.
– Неужели нет?
– Напротив. Вы чрезвычайно интересны.
Теперь и Фарфрэ порозовел от смущения.
– Я хочу сказать, вы – шотландцы, – поспешила она поправиться. – Вы свободны от крайностей, свойственных южанам. Все мы, обыкновенные люди, – или страстны или бесстрастны, или пылки или холодны. А у вас две температуры сразу – высокая и низкая.
– Что вы хотите этим сказать? Объясните, пожалуйста, сударыня.
– Вы веселы – и думаете о том, как преуспеть. Через минуту вам взгрустнулось – и вы начинаете вспоминать о Шотландии и своих друзьях.
– Да, я иногда думаю о родном доме, – согласился он простодушно.
– И я тоже… насколько это возможно для меня. Ведь я родилась в старом доме, а его снесли, чтобы построить новый, получше, значит, мне теперь, в сущности, не о чем вспоминать.