Заслышав голоса – одни из них звучал совсем близко, – девушка немного отодвинулась и, притаившись за оконными занавесками, стала смотреть на улицу. Мистер Хенчард, – сегодня он был одет уже не так, как одеваются важные персоны, но как преуспевающие дельцы, – остановился посреди улицы, а шотландец высунулся из окна, соседнего с окном Элизабет. Очевидно, Хенчард заметил своего вчерашнего знакомца, уже миновав гостиницу. Он сделал несколько шагов назад, а Дональд Фарфрэ шире распахнул окно.
– Скоро в путь? – спросил Хенчард, глядя вверх.
– Да… как раз собираюсь выходить, сэр, – ответил Дональд. – Хочу пройтись, почтовая карета нагонит меня.
– В какую сторону пойдете?
– Туда же, куда шли вы.
– Так пойдемте вместе до окраины города. – Подождите минутку, – ответил шотландец.
Спустя несколько минут он вышел с дорожной сумкой в руке. Хенчард посмотрел на сумку, как на врага. Очевидно, молодой человек действительно решил уехать.
– Ах, дружок, будь вы человеком разумным, вы бы остались у меня, – сказал Хенчард.
– Да, да… пожалуй, это было бы разумнее, – согласился Дональд, пристально всматриваясь в самые дальние дома. – Сказать вам правду, я и сам еще не знаю, что буду делать.
Они отошли от гостиницы, и Элизабет-Джейн больше не слышала их слов. Но она видела, что они продолжают разговаривать, и Хенчард, поворачиваясь к собеседнику, иногда подчеркивает жестом какую-нибудь фразу. Так они миновали гостиницу «Королевский герб», торговые ряды и кладбищенскую ограду, дошли до конца длинной улицы – теперь они казались маленькими, как два пшеничных зерна, – потом вдруг свернули вправо, на Бристольскую дорогу, и скрылись из виду.
«Он хороший человек… и вот… ушел, – подумала девушка. – Он ведь и внимания на меня не обратил, так с какой же стати было ему прощаться со мной».
Эта простая мысль, немного обидная, пришла ей в голову потому, что ее задела одна мелочь: спустившись на улицу, шотландец случайно взглянул вверх, увидел девушку и отвернулся, не кивнув ей, не улыбнувшись, не сказав ни слова.
– Вы все думаете, матушка, – проговорила Элизабет, отойдя от окна.
– Да, я думаю о том, как мистеру Хенчарду вдруг полюбился этот юноша. Он всегда был такой. Но если он тепло относится к совсем чужому человеку, может быть, он так же тепло отнесется и к своим родным?
В это время по улице проехали пять огромных возов сена, высотой до окон второго этажа. Возы прибыли в город из деревни, и лошади, от которых шел пар, очевидно, везли их почти всю ночь. На дышлах всех повозок были прибиты дощечки, на которых белыми буквами значилось: «Хенчард. Оптовая торговля зерном и сепом». При виде этих возов жена Хенчарда яснее прежнего поняла, что она обязана кое-чем поступиться ради дочери и сойтись с мужем.