19 августа его работы сжигаются на Гревской площади, а в сентябре его арестовывают и бросают в Шатле, где он проводит два года и где пишет с еще большим пылом. Сначала «Письмо к брату», затем «Дом Сильвии».
Проходит суд, Вио приговаривают лишь к ссылке, однако здоровье его подорвано. 25 сентября 1626 года он умирает подле своей Сильвии, и молодая женщина искренне оплакивает его. Однако ей бы следовало попридержать свои слезы, ибо через шесть лет они ей понадобятся, когда произойдет настоящая катастрофа…
Монморанси вступает в заговор против Ришелье с братом короля Гастоном Орлеанским. После бесполезного сражения в Кастельнодери герцога арестовывают, судят в Тулузе и 30 октября 1632 года приговаривают к смерти.
После гибели Генриха Мария-Фелиция приезжает в Мулен. Шантильи ей больше не принадлежит, и потом она слишком устала от этого мира. В Мулене она живет
замкнуто, не снимая черной вуали вдовы. Через два года после смерти мужа «Сильвия» уходит в монастырь Визитации, чтобы вести там смиренное существование, пока в 1666 году Богу не стало угодно, чтобы она стала настоятельницей монастыря, Матерью Марией-Генриеттой.
Но вернемся в Шантильи!
По закону все имущество Монморанси было конфисковано и передано Короне. Однако в 1643 году Анна Австрийская возвращает земли и замок Шарлотте де Монморанси, принцессе де Конде, матери юного победителя, герцога Энгиенского, одержавшего победу при Рокруа. Благодаря ей великий Конде входит в этот замок, где очень скоро он постарается возродить сказочные времена старого коннетабля.
В Шантильи великий Конде отдыхает. Здесь же в апреле 1671 года он принимает Людовика XIV и дает праздник, ставший знаменитым из-за курьезного случая, связанного с поваром Вателем. Но послушаем, что об этом говорит мадам де Севинье:
«Король прибыл в четверг вечером. Сели обедать. Было несколько столов, на которых не хватало жаркого, из-за непредвиденных гостей. Это сразило Вателя. Он несколько раз повторил: «Я потерял честь; этого я не перенесу». Он сказал Гурвилю: «Голова идет кругом, вот уже двенадцать ночей я не сплю. Помогите мне отдавать приказания». Гурвиль помог ему. Но жаркого все же не хватило, хотя и не на столе короля, на двадцать пятом, но это не давало ему покоя.
Гурвиль сказал об этом принцу. Господин принц зашел прямо в комнату к Вателю и сказал ему: «Ватель, все идет хорошо: ничего не было прекраснее обеда, по мнению короля». Ватель ответил: «Господин принц, Ваша доброта не знает границ; но я знаю, что жаркого не хватает на двух столах».
«Вовсе нет, продолжал принц; не беспокойтесь, все отлично». Настала ночь.