Трижды тяжело грохнуло что-то неподалеку от станции. С потолка на голову Анны посыпалась известка.
«Опять бомбят...» — с тревогой подумала она.
Но в это время раздался голос из репродуктора, и Анна уже ничего не слышала, кроме него.
— Диспетчер!
— Я диспетчер.
— У селектора Городище. Двенадцать сорок два прошел тридцать пять.
«Наконец-то», — облегченно вздохнула Анна, взглянув на часы. Стрелка их была на пятнадцати часах тридцати пяти минутах, но дежурный по станции Городище доложил Анне только минуты, так как в диспетчерской службе для лаконичности не принято называть часы.
Отец, значит, прошел Городище на пять минут раньше времени, предусмотренного графиком!
«Молодец папа! — мысленно воскликнула счастливая Анна. — Ты всегда был хорошим машинистом, а теперь помолодел словно. Непременно напишу об этом Алеше и Лене на фронт...»
И тут снова вспомнила она Сергея. Это ведь он вдохновил ее отца на такой подвиг...
От этих мыслей весь день у Анны было хорошее настроение, и она увереннее, чем всегда, командовала своим диспетчерским участком, смелее принимала оперативные решения, а к концу смены многие опаздывавшие поезда ввела в график.
Разгадка крапленого письма
Капитан Варгин был специалистом по расшифровке секретных донесений. Ему и поручил майор Булавин заняться письмом Марии Марковны, написанным рукою Гаевого.
Капитан тщательно исследовал его, но ему не удавалось обнаружить никаких следов шифровки. А когда он сделал снимок письма, оно оказалось покрытым множеством мелких, беспорядочно разбросанных крапинок. Решив, что крапинки могли получиться на снимке случайно, вследствие недоброкачественной фотопленки или фотобумаги, Варгин повторил опыт. Но результат и на этот раз оказался тот же.
«Выходит, что крапинки тут не случайно», — решил капитан.
Гаевой, видимо, нанес их на письмо таким химическим веществом, которое обнаруживалось лишь при фотографировании. Не оставалось сомнений, что он хотел скрыть их от посторонних глаз.
Придя к такому заключению, Варгин вооружился лупой, пытаясь обнаружить в положении подозрительных крапинок какую-нибудь систему. Но после нескольких часов напряженной работы вынужден был отказаться от своего намерения. Крапинки по-прежнему казались капитану хаотически разбрызганными по всему тексту и пустым полям письма.
Был уже поздний вечер, когда майор, занимавшийся весь день срочными делами, вызвал Варгина к себе.
— Ну как, Виктор Ильич, поддается разгадке криптограмма Гаевого? — спросил он капитана.
— Не поддается, товарищ майор, — уныло проговорил Варгин, нервно теребя в руках фотокопии письма и листки исчерченной замысловатыми знаками бумаги. — Никак не могу нащупать систему в сумбуре этих чертовых крапинок.