Человек в куртке строго посмотрел на него, и младший выпалил одним духом:
— Минерал, из которого добывают металл бериллий, в два раза легче алюминия.
— Именно так, — сказал Вылю Власев. — Стратегический минерал. Я рад, что вы разбираетесь в минералогии.
— Вы сказали, что этот Андрей Андреев, — прервал его старший, — снова где-то шляется. Вы сказали «снова». Почему?
— Прошлой осенью он тоже ходил по этим местам. Тогда он и наткнулся на следы, то есть на ложные следы берилла.
Старший помолчал немного, потом спросил:
— А кто третий?
— Игнат Арсов, из группы парторга. Прошлой осенью он открыл в этих местах богатое месторождение меди. Я разрешил ему сделать доклад крестьянам села Цвят, потому что он на пятнадцать процентов опередил график. Я уверен, что Арсов уже в селе. Старший снова помолчал.
— А сколько километров отсюда до того места, где ваш Андрей предполагает, что есть берилл?
— Видите ли, этого я вам не могу сказать точно. Где эти фантастические места, я и сам не знаю. А может быть, и он не знает. Но, наверное, он бродит в юго-западном направлении, километрах в пятнадцати-двадцати отсюда.
Старший положил бумаги на стол и выпрямился.
— Спасибо за сведения, — сказал он. — Мы выполняем служебное задание и всюду задаем примерно те же вопросы. Желательно, разумеется, никого не осведомлять о нашем разговоре.
Он отвел полотнище у входа и вышел из палатки.
— Темень какая, — сказал младший, наклоняясь к Вылю Власеву. — Страшное дело, а?
— Страшновато, — согласился Вылю Власев.
Оба гостя надели ранцы, любезно попрощались с начальником бригады и тотчас исчезли в непроглядном мраке.
VII
Но кто же, наконец, этот «невидимый»? Сумел ли Андрей добраться до той загадочной жилы, которая неудержимо влекла его к себе своим изумрудным зеленым свечением?
Вы скоро это узнаете, но мне кажется, что не это самое важное в моем рассказе.
Как я вам уже говорил, я человек сухой и рассудительный, а рассудительные люди любят последовательность.
Итак, во имя этой последовательности я — правда, ненадолго — снова верну вас к дорогим мне образам моей ранней юности — образам, которые всегда будут чистым светом сиять в моей душе. Если бы я по натуре был лириком, я бы рассказывал вам о них пространно и долго. А вы видите, я вывожу их на сцену всего за несколько минут до финала, то есть за несколько минут до того, как режиссер махнет рукой и скажет: конец — занавес.
Вы догадываетесь — речь идет о Теменужке и Радане.
Бай Димо продал Теменужкиных коз — он был человек с высоким общественным сознанием да к тому же целыми днями копался во всяких машинах на своей мельнице. Где уж тут ему было интересоваться тем, что вытворяли каждый день легкомысленные, но упрямые проказницы? Он продал коз, а опечаленную дочь решил послать к своей сестре в село Цвят.