Ослепленная правдой (Майер) - страница 35

Выкопать могилу оказалось нелегко. Земля была твердая, каменистая, сплошь перевитая  длинными корнями деревьев. Рыли по очереди - таксист, оба полицейских и первый слепец.  Перед лицом смерти ждешь, что былые обиды утратят ядовитую свою силу, хоть и принято  говорить, будто давняя ненависть не остывает, чему не счесть примеров в книгах и в жизни,  однако здесь, в сущности, о ненависти, тем более давней, речь не шла, ибо что значит кража  машины по сравнению со смертью человека, когда-то эту кражу совершившего, да еще если он  находится в столь бедственном состоянии, и даже глаз не нужно, чтобы понять, что лицо его  лишено рта и носа. Глубже, чем на три пяди, выкопать не смогли. Будь у покойника брюхо, оно  бы выпирало из могилы, но вор, и от природы-то поджарый, за последние дни высох до  последней крайности, так что в вырытую яму по местился бы еще один такой, как он. Молитвы  не читали. Угрызения совести побудили девушку в темных очках спросить: Может, крест  поставить, но кто там знает, что при жизни думал покойник про все эти дела с богом и верой,  лучше, как велит обычай, просто помолчим над свежей могилой, а кроме того, примите в  расчет, что смастерить крест совсем не так легко, как кажется, не говоря уж о том, сколько  времени займет работа, за которую, тычась наобум, возьмутся слепцы. Вернулись в палату.  Слепцы уже более или менее уверенно передвигаются там, где часто бывают, ну, разумеется, не  на открытом пространстве вроде заднего двора, где только что произошло погребение, уже не  теряются, а выставят вперед руку, пошевеливая растопыренными пальцами, вроде того, как  насекомые водят своими усиками-антеннами, да и ходят себе повсюду, где им надо, и очень  даже возможно, что у самых одаренных скоро разовьется так называемое фронтальное зрение.  Вот взять, к примеру, хоть жену доктора: это же просто уму непостижимо, как она не заплутает  в хитросплетении коридоров, палат, переходов, закоулков, как узнает, куда и когда следует  свернуть, как безошибочно останавливается перед нужной ей дверью и без колебаний  открывает ее, как, не отсчитывая по спинкам, добирается до своей кровати. Сейчас она присела  к мужу, разговаривает с ним, тихонько по обыкновению, сразу видно людей воспитанных и  культурных, и им всегда есть что сказать друг другу, не то что другой чете: первый слепец и его  жена после бурных излияний первой встречи почти и не разговаривают, и у них, сдается нам,  нынешняя печаль возобладала над прежней любовью, что делать, привычка для любви  губительна. И неустанно, беспрестанно ноет косоглазый мальчик, что, мол, кушать хочет, и это  при том, что девушка в темных очках в буквальном смысле куска не доедает, чтобы накормить  его. Уже несколько часов не спрашивает мальчик про маму, но почувствует, без сомнения, как  ее не хватает, затоскует по ней, когда насытится и дух его воспарит над плоским плотским  себялюбием, не ведающим ничего, кроме простой и необоримой тяги к самосохранению. Из-за  того ли, что произошло на рассвете, по другим ли, не зависящим от нашей воли  обстоятельствам, однако коробки с продовольствием к утреннему столу доставлены не были.  Время к обеду, часы, на которые украдкой взглядывает жена доктора, показывают уже почти  ровно час, и немудрено поэтому, что подгоняемые бурным выделением желудочного сока  несколько слепцов, старожилов и новеньких, решив выйти в вестибюль и там подождать, когда  привезут провиант, руководствуются двумя великолепными доводами, причем один высказан  вслух и сформулирован в том смысле, что за разговором время пролетит незаметно, второй же,  потаенный, зиждется на постулате, гласящем, что кто первее, тот и правее. Так или иначе, не  менее десяти слепцов чутко прислушиваются, не открывается ли наружная дверь, не слышны  ли шаги солдат, несущих вожделенные коробки. Обитатели же левого, обсервационного  флигеля, убоясь внезапной слепоты, которая может последовать за близким соседством со  слепцами, ожидающими в вестибюле, выйти не осмеливались и только подсматривали в щелку,  чтоб не пропустить свой черед. А время шло. Кое-кто из утомившихся и истомленных  ожиданием слепцов сел на пол, двое или трое вернулись в палату. И вскоре раздался ни с чем не  сравнимый скрип и лязг ворот. Воодушевленные слепцы, натыкаясь друг на друга, устремились  было туда, где, по их расчетам, находилась дверь, однако, забеспокоившись, что ничего не  успеют объяснить, тотчас остановились и в смятении отступили, поскольку шаги солдат,  несших коробки, и тех, кто их сопровождал с оружием, слышались уже совершенно явственно.