Вышли. Внизу, в подъезде, жена зажгла свет, шепнула: Жди меня здесь, появится кто из соседей, держись как ни в чем не бывало, говори, что ждешь меня, глядя на тебя, никто и не подумает, что ты не видишь, нечего всех посвящать в нашу жизнь. Давай поскорей. Женщина выбежала на улицу. Никто из соседей не появился. По опыту прошлых лет слепец знал, что, когда вестибюль освещен, слышится легкое гудение автоматического счетчика, и потому, как только оно стихало, нажимал на выключатель. Свет для него превратился в звук. Почему же так долго нет жены: переулок, где они оставили машину, был метрах в восьмидесяти, от силы - в ста. Врач до ночи дожидаться не станет, подумал он. И бессознательным движением поднял на уровень глаз левое запястье, намереваясь взглянуть на часы. Сморщил, словно от внезапной боли, губы, поблагодарил бога за то, что никто из соседей не появился в эту минуту рядом, ибо первое же слово, обращенное к нему, пресеклось бы рыданием. Было слышно, как у подъезда остановился автомобиль. Наконец-то, подумал слепец и тотчас удивился непривычному звуку. Это дизель, это такси, сказал он и еще раз нажал на кнопку. Жена, вбежавшая в подъезд, была вне себя. Этот твой благодетель, добрая душа, угнал у нас машину. Не может быть, ты плохо смотрела. Я хорошо смотрела, слава богу, не слепая, последние слова вырвались у нее словно сами собой, ты ведь сказал, что машина в переулке за углом, там ее нет, так что либо вы оставили ее еще где-то, либо. Да нет же, я уверен, что она там. Значит, она испарилась. Так, значит, ключи, начал он и осекся. Да-да, он воспользовался тем, что ты не в себе, и ограбил нас. А я ведь даже побоялся впустить его в дом, а побыл бы он со мной до твоего возвращения, то не сделал бы этого. Ладно, пошли, такси ждет, но, клянусь, я отдала бы год жизни, чтобы этот подонок тоже ослеп. Тише. И чтобы его тоже обобрали до нитки. Может быть, он еще появится. Ну конечно, завтра же постучит в двери, скажет, что это он по рассеянности, извинится и справится о твоем самочувствии.
По дороге молчали. Она пыталась не думать об угнанной машине и нежно держала его руки в своих, а он, опустив голову, чтобы водитель в зеркале не видел его глаз, беспрестанно спрашивал себя, как же это так вышло, что с ним стряслось подобное несчастье. За что это мне. Проникавший в машину шум с улицы становился громче, когда такси останавливалось: так бывает, когда мы еще во сне, но уже воспринимаем внешние шумы сквозь пелену бессознательного, окутывающую нас, словно саван. Он замотал головой, судорожно вздохнул, и женщина нежно прикоснулась к его щеке, будто говоря: Успокойся, я здесь, я с тобой, и тогда он уронил голову ей на плечо, уже не заботясь о том, что подумает водитель. Тебя б на мое место, с какой-то детской злостью подумал он, не много бы ты наводил, и, сам не замечая нелепости своей мысли, поздравил себя, что, пребывая в таком беспросветном отчаянье, все же не утратил способности мыслить логически. Незаметно поддерживаемый женой, он вылез из машины и казался вполне спокоен, но у самых дверей консультации, где должна была решиться его судьба, вдруг спросил дрожащим шепотом: Каково мне будет, когда выйду отсюда, и покачал головой, ни на что уже не надеясь.