Никлас надеялся, что Анна-32 прервет его словоизлияния, однако она упорно молчала, не подавая признаков жизнедеятельности. Исчерпав тему, он был вынужден заткнуться.
– Нельзя ли отказаться?
– Никак. Уже затрачены колоссальные средства налогоплательщиков. Позвольте, ведь это огромная честь для всякого! И почетная обязанность, – выделил он повышением амплитуды. – Что случилось, гражданка Ли NGC 69307-1? Я не верю своим слуховым рецепторам!
– Идемте, – бросила Анна в ультракоротком диапазоне, почти на грани слышимости – фоновое излучение наложило на ее ответ сильнейшие помехи. Она мощным гребком приблизилась к пандусу и споро вскарабкалась на него, цепляясь за шероховатый материал когтистыми лапами. Историк последовал за ней, опасаясь отстать. Благодаря более широкому шагу ему удалось войти в гравитационную шахту сразу вслед за Анной-32, и они тотчас взмыли на высоту в две-три сотни метров, остановившись примерно посередине дома.
– Ее зовут Марина-49, – услышал Никлас. Между ним и хозяйкой как будто пролегла полоса вакуума, в которой пропадали всякие эмоции Анны.
По винтовому эскалатору они переместились немного выше, очутившись среди замысловатого скопления разноцветных кристаллических и прочих структур. Небольшое, судя по всему, помещение благодаря сложной системе зеркал и разнообразных пространственных фигур с отражающими поверхностями превратилось в симпатичный «сад камней».
В комнате плавала смесь феромонов, характерная для простейших биоформ, и Никлас искоса глянул на Анну-32. Но та никак не прокомментировала запахи, просто шагнув за некий угловатый «сталагмит». На скромной двадцатиметровой площадке кружилось в танце два существа – одно походило на Анну-32 (только уменьшенную втрое), а второе как будто состояло из тысяч сочленений, напоминая спутанную модель молекулы ДНК. Историк поспешно вызвал в памяти язык феромонов, чтобы понять, о чем разговаривают танцоры, но без толку. Его нос смог уловить всего несколько слогов, плохо складывающихся в слова. Принять же участие в этом разговоре он бы вообще не смог. Кто же знал, что Марина-49 предпочитает общаться с помощью летучей химии? И владеет ли она нормальной человеческой речью – светом, гравитацией, наконец акустическими импульсами?
– У нее урок пластики тела, – сказала хозяйка. – Рядом с Мариной наша биоформа, она живет у нас уже триста сорок лет. Ее изготовил мой покойный муж по какому-то дурацкому каталогу. Тогда была мода на такие модели, по-моему. Они общаются феромонами, потому что биоформа по-другому не умеет – слишком уж простая у нее организация тела.