Собственно, акватория Кампавалиса вообще обозначалась отдельным пятном на карте, к северо-западу от основных владений королевства. Еще западнее лежали воды дуа'леоров, также подумывавших о колонизации ничейных северных вод. К сожалению, обитавшие там варвары в силу каких-то своих суеверий крайне агрессивно относились ко всем, кто не рожден на льдинах, и дальнейшая экспансия подвисла в неопределенном состоянии. Запланированный как столица новых владений, Кампавалис в итоге оказался пограничным городом со всеми положенными ему по новому статусу неприятностями.
Ричун Кламор Старший неприятностей не любил, о чем и вещал на всю ратушу со свойственной ему эмоциональностью. Адмирал Каедо, в отличие от губернатора, был высок ростом и не отягощен лишним весом. Долгие морские походы закалили его тело и характер. Задубевшая кожа, резкие черты лица, жесткие седые волосы да еще вошедшая у матросов в поговорку невозмутимость складывались в образ вырезанной из мрамора статуи, ожившей и нарядившейся в парадный мундир. Этот мундир адмирал носил как повседневную одежду, независимо от погоды и ситуации. При этом никакой затасканности и затрапезности! Мундир всегда был в идеальном состоянии. Аккуратный, подтянутый и невозмутимый, Каедо составлял такой разительный контраст с губернатором, что Фалко только диву давался, как этим двоим удавалось относительно мирно сосуществовать друг с другом. И не день-два, а много лет.
Самого Брика Фалко эта аудиенция утомила, едва начавшись. Не успел он закончить рассказ о разгромленном улье, как губернатор начал кричать и ругать всех, кого ни попадя, быстро и безнадежно отклонившись от конструктивного курса. Да ладно бы он делал это творчески. Так нет, ругался губернатор Кламор, конечно, от души, но совершенно не изобретательно и часто повторялся. От нечего делать Фалко стал разглядывать его кабинет.
Мебель из настоящего темно-красного дерева стоила, наверное, море денег. Причем не каких-нибудь саморезных коралок, а самых что ни на есть металлических. Массивный письменный стол с множеством разнокалиберных ящичков; большущее кресло, обитое мехом снежных медведей; шкафы высотой до потолка с витой резьбой на дверцах – все это определенно делалось на заказ. Стоявший у левой стены столик поменьше был отделан золотом. Фалко, видевший в жизни настоящую роскошь и даже бывавший при дворе, был поначалу впечатлен.
Правую стену кабинета занимала выполненная с большим художественным вкусом карта Кампавалиса и ближайших окрестностей. Точнее говоря, это была картина. В массивной золотой раме за тончайшим, абсолютно прозрачным дуа'леорским стеклом красовался панорамный вид города, прорисованный столь тщательно, что с успехом заменял обычную карту.