Когда весть об этом предательстве достигла Венеции, там началась своего рода паника. Вся terra firma к западу от Минчо была уже потеряна. Новую границу, проходящую по реке, следовало защитить любой ценой, и поскольку регулярной армии на это явно не хватало, единственной альтернативой оказались вооруженные добровольцы, набранные из местных крестьян. Генералу Баллану сообщили об этих действиях, отмечая, что они носят чисто оборонительный характер и направлены не против Франции, а против повстанцев и каждый волонтер снабжен по этому поводу четкими инструкциями. Затем начался набор. Казалось, его масштаб ограничивался только количеством оружия, предназначенного для раздачи. Вероятно, число добровольцев было не меньше 10 000, а скорее всего — больше.
Никто не ожидал от этих оборванцев, впервые взявших в руки оружие, особой сознательности в вопросах исполнения приказов. Им следовало не затевать драк с повстанцами Бергамо и Бреше, которые не делали попыток перейти Минчо или даже приблизиться к ней. Но они не могли отказать себе в удовольствии посчитаться с французскими фуражирами, отряды которых постоянно бродили по деревням, отбирая урожай, угоняя скот и нередко уводя дочерей и жен. Затем банды агрессивных подростков с сине-желтыми кокардами на шляпах заполонили улицы Вероны и окрестных городов. Их крики: «Viva San Marco!» все чаще сменялись другим, более воинственным кличем: «A basso i francesi!» («Долой французов!»). Тут уж недалеко и до серьезной резни. Пару французских солдат, замешкавшихся на перекрестке, закололи на месте. За городом могли внезапно окружить целый взвод фуражиров и нещадно перерезать. Баллан грозил скорыми и жестокими репрессиями, но без толку. К началу апреля все споры между французами и итальянцами закончились.
По пути в Вену Бонапарта прекрасно информировали обо всех событиях. 9 августа он решил выставить ультиматум дожу и отправил к нему своего адъютанта генерала Жюно. Жюно прибыл вечером в Страстную пятницу 14 апреля и потребовал аудиенции у дожа на следующее утро. Ему ответили вежливо, но твердо. В это время аудиенция невозможна. Великая суббота — день, традиционно посвященный религиозным церемониям, и ни назавтра, ни на Пасху деловые встречи не назначаются. Однако дож и вся его коллегия будут рады принять генерала в понедельник утром.
Такого ответа генерал вынести не мог. Его не интересовали религиозные церемонии. У него есть приказ встретиться с дожем в течение 24 часов, и он намерен приказ выполнить. Если дож не примет его в означенное время, он уедет, а Венеция будет разбираться с последствиями, и эти последствия ей не понравятся.