— Думаю, всё было продумано, — и, видя недоумённые взгляды сослуживцев, разъяснил свою мысль: — Сравните список отправившихся на гауптвахту с составленным сегодня рейтингом фехтовальщиков.
— Все, кроме Ольги, на последних местах, — сделал вывод Карлаш, первый сопоставивший данные (первый после барона, конечно).
— Вот! — поднял указательный палец барон, скорее всего, всё было просчитано заранее. Психотипы штрафников командованию известны, и оно вполне могло предположить, кто из них окажется втянутым в конфликт. Который вполне мог быть пресечён в зародыше, но тогда пришлось бы придумывать другой повод, чтобы отправить троих отстающих на гауптвахту для усиленного обучения. Кстати, я должен извиниться перед вами, Илья Ефимович, повернулся фон Стиглиц к интенданту, который вёл себя во время заварушки тише воды, ниже травы.
— За что? — удивился тот.
— За то, что не дал вам глотнуть из той бутылки. Если бы я не помешал, сейчас вы бы были на гауптвахте. А значит, не участвовали бы в турнире… Вы понимаете, что это для вас бы означало?… Плюс получили бы трое суток усиленной подготовки. Не обижайтесь, но она вам очень нужна. А я всё это поломал…, — барон сокрушённо покачал головой, — помолчав немного, он продолжил: Так вот, возвращаясь к сегодняшнему… инциденту: думаю, что командование просто решило подтянуть трёх отстающих, а заодно напомнить остальным о дисциплине. Ценой отправки на гауптвахту единственной женщины в роте… — фон Стиглиц улыбнулся, — которая, я думаю, вовсе не будет возражать против такого "подарка судьбы".
На этом обсуждение происшествия закончилось.
Утром у Белецкого первым пунктом программы оказалась спецподготовка с Рысем, а у Левинзона и ещё четырех человек из взвода — беседа с особистом. Егор проводил уходящих к вещевому складу сослуживцев сочувственным взглядом — им ещё только предстояло узнать то, с чем он уже жил третьи сутки.
Когда Егор вошёл в знакомый кабинет в "вольере", оказалось, что Пантелей уже ждёт его, развалившись на столе. После обмена приветствиями началось обучение. То есть продолжилось. Белецкий на скорость надевал скафандр на пушистого бойца, и снимал его снова… Надевал, и снимал… Надевал, и снимал… Наконец, видимо, удовлетворившись результатами тренировки, Пантелей милостиво разрешил сделать перерыв. На пять минут.
Чем Егор тут же воспользовался, чтобы задать напарнику заинтересовавший его вопрос:
— Послушай, а почему ты выбрал именно меня?
— Ну нравишься ты мне, — ответил, ухмыляясь, четверолапый инструктор, — А если серьёзно, то извини — пока сказать не могу… Но обещаю, что когда придёт время, обязательно расскажу. Так что не дуйся…