— А по батюшке как? — поинтересовался барон.
— Да молод я ещё, по батюшке меня величать, — смущённо отозвался Егор.
— Вы это бросьте, — возразил ему собеседник, Да, пусть мы сейчас не офицеры, но дворянами то мы остались. И значит, должны соблюдать традиции русского дворянства и офицерства. Да и просто правила вежливости. Итак?
— Егор Николаевич, — сдался молодой человек.
— Приятно познакомиться, Егор Николаевич.
— Карлаш Александр Петрович, лейтенант, инженер — представился Сашка, на которого перевёл взгляд барон.
— Приятно познакомиться, — точно так же ответил фон Стиглиц.
— Толстяк, немного помявшись, представился как Похмелов Илья Ефимович, быший майор, интендант. "Да… Не дай Бог вместе с этим тюфяком в бой идти придётся", — невольно подумал Егор.
Последним рассказал о себе рыжий здоровяк:
— Левинзон Яков Иосифович, старший лейтенант, штурмовая рота космической пехоты.
"Ого!" — Егор сразу зауважал нового сослуживца. Штурмовая рота — это вам не интендантство. И даже, если уж смотреть правде в глаза — не артиллерия и не авиация.
Вспомнив диалог между новым знакомым и комбатом, Егор не удержался от вопроса:
— А правда, что вы из Бирюсинска? — на "вы", так на "вы". Егор ничего не имел ни против традиций, ни против вежливости.
— Правда, — буркнул тот, снова мрачнея.
— А как же удалось уцелеть? — задал Егор бестактный вопрос, не заметив осуждающего взгляда барона. Да и не только барона. И Толстяк, и даже Карлаш, глянув на любопытного, слегка покачали головой.
— Пятнадцать лет назад, когда при прорыве нашей планетарной обороны над Бирюсинском взорвался ядерный заряд, — глухо произнёс здоровяк, ни на кого не глядя, — я отдыхал на море в детском лагере. И там я узнал, что родители погибли. Родственников не осталось. Так я попал в приют, потом меня усыновила одна семья… Очень хорошие люди. Я даже хотел из уважения взять их фамилию, когда достиг совершеннолетия. Но они убедили меня оставить старую в память о родителях. Я плохо помню родителей… Отца… Матушку… Но, я поклялся отомстить, и поступил в военное училище. В пехотное. Чтобы рвать сволочей своими руками. Закончил. Дослужился до старлея. Ну, а тут один тип начал издеваться над моей фамилией. Я терпел… Терпел… Ну, потом не вытерпел, и поучил его немного, — вздохнул гигант, сжав в кулак правую руку, и с сокрушённым видом на неё поглядев. Не рассчитал… И вот я здесь.
— Егор, наконец-то осознав свою бестактность, пробормотал смущённо:
— Извините… Я не хотел…
— Да ничего, — улыбнулся гигант, — Я рад, что мне подвернулся случай рассказать, что я люблю своих покойных родителей, и горжусь ими. Так же как я люблю и горжусь своими приёмными родителями. Я бы ещё добавил, что люблю свою Родину, и горжусь ею, но эти слова я обычно произношу в кругу друзей после третьей рюмки, — снова улыбнулся Левинзон. Уж они-то точно не станут подозревать меня в неискренности.