Вот она, моя лапочка, выходит через вращающуюся дверь, сжимая ручки увесистой сумки с покупками. Вот она бросила мимолетный взгляд на меня и операторскую команду и… заспешила прочь, будто за ней черти гонятся.
— Э-ээ, мадам! — оторопело выкрикнул я ей вслед. — Извините, мадам!
И припустил за ней. Следом устремился звукооператор. Даже Берт Форд, с камерой на плече, почти не отставал. Замыкал гонку Мики Мейпл.
— Простите, мадам!
Старуха остановилась столь внезапно, что я едва не врезался в нее. Гарри Бристоу споткнулся о микрофонный шнур и чуть не налетел на меня. А вот Берт Форд, увлекаемый тяжеленной камерой, притормозить не успел, и пробежал мимо. Зато Мики Мейпл со всего размаха вмазался в Бристоу и воскликнул:
— У, блин! Извини, Гарри.
Старую кочерыжку чуть удар не хватил. Она удостоила нашу разношерстную команду таким взглядом, как будто мы все повылезали из канализации.
— Что вам угодно? — ледяным тоном спросила она.
— Э-ээ, доброе утро, мадам… Вы можете уделить нам одну минутку?
— Нет, — отрезала ведьма. — Я очень спешу.
— Э-ээ, я вижу, вы приобрели коробку "Майт-Уарвела"… то есть, "Уайт-Марвела".
Старуха метнула подозрительный взгляд на свою сумку, её ноздри хищно раздулись.
— Мои покупки это мое личное дело, молодой человек, — осадила она меня.
— Да, прошу прощения…
— А теперь, уйдите, пожалуйста, и не докучайте мне.
И она заторопилась прочь, бубня какие-то заклинания.
— "Не наступи на кабель, козел!", — произнес Гарри Бристоу.
Мы вернулись ко входу в супермаркет. Пол Уорд, похоже, даже не заметил нашей отлучки. Промямлив, что пока посидит в автобусе, поскольку чувствует себя не в своей тарелке, он напутствовал нас на дальнейшие подвиги и отвалил.
— Крикните мне, если что не так, — были его последние слова.
До полудня не происходило ровным счетом ничего. К тому времени мы напоминали остатки разбитой наполеоновской армии, отступавшей из России. Мы уже подумывали о том, что пора прерваться на обед, когда Мики, прижавшийся носом к витрине, завопил:
— Эй, Расс! Скорее, посмотри на эту киску! Вот это фря! Губки…
Берт Форд шумно зевнул.
— Слушай, Мики, в каком возрасте ты стал сексуальным маньяком?
— Я им родился. Нет, братва, телка просто офигительная! К тому же она только что положила в корзинку четыре коробки "Уайт-Марвела"…
— Четыре коробки!? — проорал я. — И ты молчал! Как она выглядит?
— Я же сказал — офигительная. Маленькая блондинка в зеленом пальто и с огромными сиськами. Лет под тридцать, я бы сказал. Ум, пальчики оближешь.
— Ребята, к бою, — скомандовал я.
— Ну до чего же аппетитная бабенка, — не унимался Мики. — Эх, черт, мне бы самому взять у неё интервью. В спальне. Мадам, какие у вас белые простыни! А какие белые бедра! Ух, чудо! Раздвиньте, пожалуйста, ножки… Нет, пошире… Вот так. Не бойтесь, это совсем не больно… Поберегись, вот и я!