Вот и стоянка. Я поднялся с земли, чуть не испугав матросов. Отозвал в сторону кормчего — крепкого бородатого мужика с дублёным лицом, по имени Акакий, и передал слова Фрола.
— Понял, — посерьёзнел кормчий.
Матросы по-одному стали подниматься на судно. «Правильно сделал Акакий, что не все скопом на корабль побежали», — подумал я.
У костра остались я и двое амбалов-охранников. Нервы были напряжены до предела, рука то и дело непроизвольно касалась рукояти сабли. Эх, пушечку бы сюда, но не было её на корабле.
В лесу хрустнула ветка, я плашмя упал на землю и перекатился. А амбалы на хруст не среагировали — лишь глаза выпучили от удивления, глядя на меня. И поплатились. Одному в спину попали сразу две стрелы, и он головой упал в костёр, второму стрела угодила в шею. Амбал захрипел, попытался выдернуть стрелу, но горлом хлынула кровь, и он упал.
Из леса выбежало около десятка татар. Костёр осветил их фигуры, и Фрол не сплоховал — щёлкнула тетива, и один из нападавших упал. За первой стрелой последовала ещё одна, и ещё один татарин упал. Татары явно замешкались. Как нападать, когда невидимый враг мечет стрелы, которые находят цель, а сам пока неуязвим? Но вскочивший предводитель заорал:
— Вперёд, с нами Аллах! — И татары кинулись к кораблю.
Я успел вскочить на ноги и выхватить саблю.
Первый же татарин схватился со мной в сабельном бою, остальные, мешая друг другу, кинулись по сходням на борт корабля.
Мой противник оказался ловок, подвижен, яростно наступал на меня, тесня к воде. Ситуация усугублялась еще и тем, что отсвет от костра сюда не долетал, нос корабля создавал препятствие, и сабля татарина была почти не видна. Так можно и пропустить удар. Когда татарин сделал очередной выпад, я бросился ему в ноги и вогнал свою саблю ему в живот снизу вверх. Татарин выронил саблю и схватился за живот. Я добил его ударом в грудь.
Как там, на корабле? Сверху, с палубы, раздавались крики, звон оружия. Надо скорее туда. Я подбежал к сходням, и здесь столкнулся с Фролом. От неожиданности мы едва не рубанули друг друга саблями.
Лук у него уже был за спиной. В ближнем бою лук не помощник, скорее — обуза.
Я первым взбежал но трапу. Спиной ко мне сражался с кем-то из команды высокий татарин в тюбетейке. У наших тюбетеек не было, и я саблей ударил татарина по шее. Ворвавшийся следом за мной Фрол зарубил второго.
У мачты бой продолжался, и мы бросились туда. Из всей группы татар остался в живых только один. Прижавшись спиной к мачте, он лихо рубился саблей, не подпуская к себе никого. Матросы, держа в руках коротковатые абордажные сабли, могли лишь сдерживать его, сами не решаясь завершить дело. И где только они нашли такие сабли? Небось, купили подешевле из трофейных.