Яхт-клуб принадлежал судоремонтному заводу. По одну сторону искусственного заливчика спортивной гавани были дощатый павильон с наблюдательной вышкой для вахтенного матроса и яхтенный причал, а по другую — начинались заводские цехи, высилась громоздкая железобетонная коробка плавучего дока. Док держал пароход «Воронеж». Вне родной стихии пароход выглядел необычным и неуклюжим.
Воздух над доком, над металлическим пароходом казался тягучим и желтым. Солнечные лучи вздрагивали, было видно, как воздушные токи поднимаются к высокому небу, белесому в зените. Небо раскинулось над заводом, над портом, над городом, над морем, сливаясь где-то далеко-далеко с туманной голубизной безграничного простора — голубизной, пронизанной солнцем, напоенной соленым ветром.
Костя Иванченко видел море, наверно, каждый день всей своей двадцатитрехлетней жизни от самых юных лет. Сладко и тревожно сжималось сердце, когда смотрел в неясную даль горизонта. Раньше он не замечал этого чувства, не сознавал его. Однажды вечером посмотрел Нине в глаза. Смотрел долго. Девушка не отводила взгляда, и в коричневых глазах ее было что-то такое, что раньше видел он только в морской дали. Стало томительно и хорошо.
— Здравствуй, Костя!
Нина подошла совсем неслышно, легко ступая по плотному песку.
— Здравствуй! — Нахмуренный, ждущий, он сразу озарился улыбкой. Черты его лица можно было назвать красивыми, портил их налет излишней самоуверенности, которая готова перейти в наглость. Такие физиономии встречаются у вундеркиндов — молодых людей, слишком рано и слишком часто слышащих себе похвалы. Улыбка скрадывала этот недостаток, была откровенной, радостной, доброжелательной.
Костя протянул руку, Нина ее крепко, по-мужски, пожала.
Девушка была года на два-три моложе Кости, веселая, приветливая, с лукавыми глазами, модной мальчишечьей прической.
— Познакомься, наш новый сварщик, на доке работает.
— Михаил. — Молодые люди обменялись рукопожатием.
Квадратные плечи, большие руки, кряжистая посадка давали понять, что Михаил силен. Однако он неуклюж, толстоват для своего возраста и проигрывает во внешности рядом с хорошо тренированным спортсменом Костей. А может, это оттого, что на одном мешковатый костюм, бог весть какой артелью изготовленный, а на другом ничего, кроме цветастых плавок да фуражки-«капитанки» с яхт-клубовским значком.
— Так, — безразличным тоном произнес Костя. — К нам, значит… А раньше где работал?
— Я только недавно в Одессу приехал, — отвечал Михаил. — Из Семихаток.
— Семихатки? — с ироническим удивлением поднял круглую бровь. — Это что ж такое?