«Морской воскресник», о котором рассказывала Нина, удался на славу. Пришли все, кого увлекал подводный спорт, — человек тридцать. Как-то незаметно (может, оттого, что он был инициатором всей затеи), без споров, Михаил начал распоряжаться. По его команде все выстроились вдоль фронта причала — блики солнца на загорелых телах, звонкие голоса, сверкающие улыбки. У каждого и у каждой в руках ласты, водяные маски.
Остап Григорьевич, которого пригласили для консультации, объяснял, где была баржа:
— Примерно отсюда досюда она лежит. Чугунных чушек в ней тонны полторы.
— Не зря стараемся? — усомнился литейщик Филя. — Изржавел весь чугун-то.
Остап Григорьевич не согласился.
— Я у специалистов-водолазов спрашивал. Он сверху коркой покрывается, корка дальше воду не пускает, внутри металл целый.
— Ладно, вытащим — увидим, — решил Михаил. Закинув голову, позвал крановщика портального крана:
— Васек, у тебя в порядке?
Кран подъехал к краю причала, хобот его повис над водой.
— Угу… — ответил крановщик, высунувшись из стеклянной кабины.
— Тогда — майна! — скомандовал Михаил.
Тонко загудел мотор. Ребристая шея крана повернулась, очутившись как раз над лежащей на дне морском баржей. Опустился в воду «парашют» — так называют грузчики квадратную металлическую площадку с бортами. По замыслу Михаила, «парашют» должен лечь на дно, там его нагрузят чугунными чушками и потом будут вирать — поднимать на поверхность.
Маленькие волны сомкнулись, «парашют» исчез. Быстро уходил черный трос, на котором спускалась металлическая площадка. Вот трос дал слабину, обвис.
— Лег на дно! — крикнул сверху Вася-крановщик.
— Готово, пошли! — Михаил первым бросился в воду. За ним последовали остальные.
Энтузиасты воскресника взяли на себя задачу далеко не простую. Как и всякий другой предмет, чугунная чушка под водой весит меньше, чем на воздухе, но не настолько, чтобы человек мог поднять ее, что называется играючи. А координировать движения под водой гораздо труднее, чем в обычной обстановке — дыхания нет. Михаил и Филя, вдвоем ухватившие чушку, еле-еле успели бросить ее на «парашют» и поскорее вынырнули, чувствуя, как легкие стискивает недостаток воздуха.
— Фу, аж в глазах потемнело! — с трудом перевел дух Михаил, ухватившись за скобу причала.
— Не говори! — согласился Филя, жадно глотая воздух.
Остальные ныряльщики тоже как пробки выскакивали из воды, не могли отдышаться. Кое-кто не успел даже подтащить чушку к «парашюту».