— В наших товарах, пришедших из Европы, есть не одна пара таких чулок. Я приказал отнести эти товары к вам. Значит, вы еще не устроили им досмотр!..
И действительно, в сундуках были сокровища, способные привести в восторг самую искушенную парижанку. Анжелика не обратила на это внимания, когда в воскресенье рылась там в поисках платья, которое она могла бы надеть, чтобы достойно выглядеть у виселицы Колена Патюреля и перед эшафотом, где его должны были судить. Тогда она остановила свой выбор на черном платье с воротником из малинских кружев note 11 — именно его надела сегодня утром герцогиня де Модрибур; невзирая на свой строгий вид, оно, благодаря необычайно красивому бархату, выглядело очень богатым и должно было пойти любой женщине. Остальные туалеты ни в чем ему не уступали: все из изысканнейших тканей, обольстительные своими модными линиями и дорогими украшениями. Анжелика с волнением обнаружила наряд для девочки и два костюмчика для мальчика — из прочной шерсти яркой расцветки.
— Можно подумать, будто Жоффрей самолично отобрал все это. Вряд ли Эриксон способен на большее, нежели простая погрузка товаров. Должно быть, Жоффрей сохранил в Париже, равно как и в Лондоне и в других столицах, доверенных лиц, знающих его вкус и верно служащих ему. Что бы он ни говорил, хотя он и живет, затерянный по ту сторону цивилизованного мира, он так и остался графом Тулузским. Ах, какой это мужчина!
Возможно, именно поэтому, пусть он и был изгнанником, без корней, без родины, рядом с ним люди чувствовали себя по-прежнему связанными с их прежним миром, который отторг их.
По его воле к ним приходил самыми приятными, самыми утешительными, если так можно сказать, своими сторонами уклад жизни Старого Света, его утонченность, то, что оставалось добрым и осязаемым, несмотря на варварство, войны, несправедливости…
Разве не шла только что речь о фаянсе из Дельфта и Жьена — сегодня утром его раздавали в подарок дамам Голдсборо; для этих женщин, начинающих свою жизнь заново в хижинах из необструганных досок, на затерянном, диком берегу, такой дар становился залогом будущего уюта и богатства.
Думая о своем муже и его замечательных идеях, Анжелика , порывисто поцеловала детский камзольчик, который она как у, раз держала в руках. Онорина так жалеет, что она не мальчик — конечно, она присвоит его себе и не потерпит возражений…
И вдруг — шум шагов на лестнице.
— Он!..
Появился Жоффрей де Пейрак в сопровождении испанца с изящной деревянной шкатулкой в руках; поставив ее на стол перед Анжеликой, тот удалился.