Ничего! Значит, он все еще сердится на нее. Конечно, сегодня утром, в какой-то краткий миг, она смогла подойти к нему, заговорить, крикнуть ему о своей любви!.. И вдруг он сжал ее в своих объятиях с неистовством, которое и теперь, когда она вспоминала об этом, переворачивало ей душу. Она вновь ощутила его руки, стиснувшие ее, словно сталью, с таким пылом, что все ее существо было потрясено глубоким, невыразимым плотским чувством. Чувством, что она принадлежит ему, и только ему, до самой смерти… Сладко умереть вот так, в его объятиях, не думая ни о чем, кроме счастья, счастья безграничного — знать о его любви к ней.
Но вот после минутного просветления страх вернулся вновь.
Эта недавняя драма показала ей, что многие глубоко личные проявления Жоффрея де Пейрака прошли мимо нее. А она считала, что знает его, что разгадала его: теперь она уже ничего не понимала!.. У него вырывались слова, жесты, крики мужчины, пришедшего в ярость, ревнивого любовника — никогда раньше она не ожидала бы от него такого. Но не это ранило ее больнее всего, ибо она смутно ощущала, что новая для нее грань его характера порождена ею самой, и иначе и быть не могло: грань эта раскрылась, в сущности, лишь потому, что тут была замешана она, и он, всегда хранивший такое самообладание, взрывами своей ужасной ярости выдал, сам того не желая, как дорога ему она, единственная из женщин. Однако сейчас Анжелика уже не была в том уверена. Ей бы хотелось, чтобы он сам сказал ей об этом! И в любом случае она предпочитала его неистовство и грубость тем хитростям и ловушкам, которые он расставлял ей, надеясь, что она споткнется. Завлечь ее на остров Старого корабля с Коленом, чтобы иметь возможность застать их в объятиях друг друга… Ведь это было несправедливо, недостойно его?.. Анжелика задавала себе мысленно этот вопрос снова и снова, и каждый раз проходила сквозь бездну страданий. Да, он ударил ее по лицу, но то было сущим пустяком по сравнению с ударом, поразившим ее душу. Ей нужно понять Жоффрея. А поняв, вновь идти ему навстречу, ибо страх, что она потеряла его навсегда, безмерно терзал ее.
Как это могло случиться между ними — словно опустошительный смерч, обрушивающийся внезапно и все сметающий? Внезапный, но и коварный, вероломный, обманувший их бдительность. Стараясь вытянуть нить из клубка, докопаться, когда же все началось, она спрашивала себя, каким же образом в течение всего лишь нескольких дней так много роковых случайностей, столкнувшись, привели их, нежных сообщников, пылких друзей, страстных любовников, к тому, что они стали бояться друг друга. В этом было что-то колдовское, что-то кошмарное!..